— Тогда давай попробуем. Чем больше путаницы, темлучше.

Снова гонг.

Красный — цвет жизненного пламени, что наполняет нас, —во Дворе служит цветом траурных нарядов. Я предпочел воспользоваться спикартом,а не Знаком Логруса, дабы призвать себе приличествующее одеяние. Сейчасхотелось избежать любого общения, пусть самого светского, с этой Силой.

Затем Юрт перенес нас в свои апартаменты, где с прошлыхпохорон хранил собственный костюм. У меня возникло слабое желание увидеть своюкомнату Когда-нибудь, возможно, когда не будет такой спешки..

Мы быстро умылись, причесались, оделись. Затем я, как и Юрт,изменил облик, и мы повторили ритуал уже на этом уровне, прежде чем одетьсясоответственно случаю. Рубаха, бриджи, куртка, плащ, браслеты на ноги и наруки, шарф и головная повязка — мы выглядели замечательно. Оружие следовалооставить. Потом вернемся за ним.

— Готов? — спросил Юрт.

— Да.

Он схватил меня за руку, и мы переместились, прибыв ковнутреннему краю Плаца-на-Краю-Мира, где синее небо темнело от пламени факелов,что колыхались вдоль всего маршрута процессии. Мы прошли мимо плакальщиков, внадежде попасться на глаза многим. Меня приветствовали старые знакомые. Кнесчастью, большинство норовили остановить меня и побеседовать, мы ведь стольколет не виделись. Та же загвоздка была у Юрта. И многие удивлялись, почему мыздесь, а не в Тэльбедде, огромном стеклянном шпиле Хаоса, который осталсядалеко позади. Время от времени воздух будто вибрировал, наполненный тягучимзвучанием гонга. Я ощущал, как дрожит земля, ведь источник звука находилсясовсем близко. Мы медленно держали путь через Плац по направлению к внушительнойгруде черного камня у края Бездны, к арочным воротам из застывшего пламени стакой же ведущей вниз лестницей; каждая ступень, каждый поручень былиизготовлены из запертого временем огня. Грубый амфитеатр под нами тоже былохвачен пламенем, сам себя освещая, обращенный к черной преграде у конца всегосущего; и не стена была за ней, а разверзшаяся пустота Бездны, сердца всего насвете.

Никто еще не зашел туда. Мы стояли рядом с воротами огня исмотрели на дорогу, которой проследует процессия. Кивали дружелюбнымдемоническим физиономиям, вздрагивали от звука гонга, глядели на ещепотемневшее небо… Неожиданно мою голову наполнило мощное присутствие.

— Мерлин!

Немедленно возник образ Мандора в измененном виде, он словносозерцал свысока собственную руку, но ладони его не было видно. Безусловно, вней он держал мой Козырь, и излучал такой гнев, какого я давно у него неприпоминал.

— Да?

Взгляд Мандора скользнул в сторону. Выражение лица внезапноизменилось, брови поднялись, губы разжались.

— Это с тобой Юрт?

— Правильно.

— Я думал, вы не в лучших отношениях, — медленнопроговорил он, — судя по нашему последнему разговору.

— Ради похорон мы решили отбросить разногласия.

— Это говорит о хорошем воспитании, но вряд ли оздравомыслии.

Я улыбнулся:

— Я знаю, что делаю.

— Неужели? — сказал Мандор. — Тогда почему тыу собора, а не здесь, в Тэльбедде?

— Мне никто не говорил, что я должен быть в Тэльбедде.

— Странно. Твоя мать собиралась известить вас обоих,что вы должны быть в процессии.

Я покачал головой, отвернулся:

— Юрт, ты знал, что мы должны быть в процессии?

— Нет, — сказал он. — С одной стороны, в этоместь смысл. А с другой, есть черный надзор, который рекомендует вести себясдержанно и не высовываться Кто тебе это сказал?

— Мандор. Он утверждает, что Дара должна была поставитьнас в известность.

— Мне она не говорила.

— Ты слышал? — обратился я к Мандору.

— Да. Теперь это не важно. Давайте сюда оба.

— Он призывает нас, — сообщил я Юрту.

— Проклятье! — скривился Юрт и сделал шаг вперед.

Я протянул руку Мандору, как раз когда Юрт подошел иухватился за мое плечо. Мы оба рванулись вперед, а затем…

…прямо в гладкий и мерцающий интерьер главного зала напервом этаже в Тэльбедде — этюд в черных, серых, болотно-зеленых и алых тонах,с канделябрами, будто сталактиты, огненными скульптурами на фоне чешуйчатыхшкур, висящих на стенах, парящими в воздухе водяными шарами, внутри которыхкишели твари. Зал был заполнен знатью, родственниками, придворными,мельтешащими, точно океан огня, вокруг помоста с гробом, возвышающегося вцентре. Вновь загремевший гонг заглушил слова Мандора.

Он подождал, пока уляжется шум, затем проговорил снова:

— Я сказал, что Дара еще не прибыла. Пойдемте, отдадимскорбную дань, и пусть Бансес укажет ваши места в процессии.

Взглянув в сторону катафалка, я заметил поблизости и Тмера,и Таббла. Тмер разговаривал с Бансесом, Таббл — с кем-то, кто стоял к намспиной. Ужасная мысль вдруг пронзила меня.

— Как обстоят дела с обеспечением безопасностипроцессии?

Мандор усмехнулся.

— В толпе достаточно стражников, — сообщилон, — а еще больше расположено вдоль всего маршрута. За вами наблюдаюткаждую секунду.

Я взглянул на Юрта: слышал ли. Он кивнул.

— Спасибо.

Переведя литанию ругательств в беззвучную форму, я двинулсяк гробу. Юрт следом за мной. Есть, конечно, способ раздвоиться: уговорить Образприслать моего двойника, чтобы тот занял здесь мое место. Но Логрус в два счетаобнаружит проекционную сущность двойника. А если я просто удалюсь, моеотсутствие не только будет замечено, но, вероятно, меня станут выслеживать —возможно, сам Логрус, как только Дара созовет совещание. Тогда Логрус узнает,что я смылся, дабы воспрепятствовать его усилиям изменить существующий баланс,и наружу вырвутся реки коварства и жестокости. Я бы не хотел ошибиться,переоценив свою собственную незаменимость.

— Как мы теперь поступим? — шепнул Юрт, пока мыпрокладывали путь к хвосту медленно тянущейся очереди.

Снова зазвучал гонг, заставив содрогнуться канделябры.

— Не вижу никаких возможностей, — ответиля. — Полагаю, лучшее, на что можно надеяться, — это постаратьсяисполнить миссию, пока я иду в процессии.

— По Козырю отсюда не сбежать, — ответил он и тутже поправился: — Ну разве что при идеальных условиях и без нынешних помех.