Значит, так. Она сегодня получила сплошные пятерки – поалгебре, геометрии, французскому и химии. А вот по истории всего лишь «четыре»,потому что учительница сама не знает, чего хочет. В столовой давали на завтракпирожки с капустой, а на обед цыпленка-табака, но шоколад не привезли и какаоразвели слишком жидко. Лучший друг Кирюша Когтев оказался жутким гадом исначала стукнул по голове учебником, а потом толкнул в коридоре. Но она егопнула в ответ, о чем совершенно не сожалеет. У голубых джинсов лопнула«молния», а купленные позавчера туфли уже малы…

– Надень завтра другие брюки, – попробовала я вклиниться впоток информации.

– У всех «молнии» испортились! – радостно сообщила девочка ипотянулась за третьей порцией мяса.

– Если будешь столько жрать, – вздохнул ласковый брат, –придется тебе брючата в магазине для беременных покупать. Знаешь, такие – срезинкой на пузе.

– Молчи уж, глиста в корсете, – моментально отреагироваласестрица.

– Маша! – возмутилась Ольга.

– А чего, – заныла девочка, – он первый начал, разве явиновата, что все время есть хочу!

– Вот-вот, – не успокаивался братец, – скоро ходить несможешь, придется тебя на тачке возить.

– И диот, – в сердцах выкрикнула Маруся, – урод тощий!

Варя, приоткрыв рот, с восхищением наблюдала за перебранкой.Таня решила возобновить воспитательный процесс:

– Варвара, возьми вилку в левую руку, а нож в правую.

– Мне удобней есть пюре без ножа, – откликнулась девочка.

– Речь идет не о твоем удобстве, а о правилах поведения застолом, – отрезала мать.

Варя окинула Татьяну холодным взором и сообщила:

– Вот ты их и соблюдай! Нечего мне при всех замечанияделать. Кстати, я не виновата, что у тебя опять голова болит. А есть стану так,как хочу, и ничего ты не сделаешь. Гляди!

Она отложила вилку, сунула указательный палец в пюре ипринялась со смаком облизывать его, громко причмокивая.

Татьяна онемела. Маруська громко захохотала.

– Марья! – крикнули мы хором.

– А чего? – вновь занудила девочка. – Просто смешно.

– Хватит! – рявкнула Ольга. – Есть более серьезные темы дляразговора, чем детские шалости. Следует решить, какую черепицу покупать длякрыши.

– Да, – явно обрадовался новой теме Кеша, – какую?

– Ее сто видов, – принялась рассказывать Зайка, – но мнепоказались подходящими только два. Один называется «Египетская», двадцать двасантиметра шириной и двадцать семь рублей стоимостью.

– На всю крышу за двадцать семь рублей? – изумилась я.

– Повторяю для тех, кто не понял, – железным голосомотчеканила невестка. – Двадцать два сантиметра шириной! И двадцать семь рублейза штуку! Одной черепичинки хватит лишь на домик для жабы Эльвиры, нам надонамного больше.

Я согласно кивнула. Вот теперь, когда подробно объяснили,стало ясно.

– Другая разновидность носит имя «Клеопатра», – продолжалаОльга, – двадцать семь сантиметров ширина и двадцать два рубля цена.

– Постой, постой, – опять не врубилась я, – они что,одинаковые?

Зайка, не мигая, уставилась на меня безупречно подкрашеннымикарими глазами.

– Мать! – возмутился Аркадий. – Кончай ваньку валять.

– Никого не валяю, просто удивляюсь.

– Они разные, – принялся пояснять сын, – «Египетская» –двадцать два сантиметра шириной, а ее цена – двадцать семь рублей, а«Клеопатра» двадцать семь в ширину, зато стоит двадцать два! Усекла?

Уж не знаю, что будет с крышей для ложкинского дома, но моя началапотихоньку съезжать.

– Возьмем по двадцать семь!

– По двадцать семь чего? – осведомилась Зайка. – Сантиметровили рублей?

– Рублей, – сказала я.

– Сантиметров! – одновременно выкрикнула Маня.

– Хватит! – разъярилась Зайка.

– Надо написать на бумажках названия и сунуть в шапку, –предложила Варя.

– Ты гениальна! – воскликнула Зайка.

Минут через десять, предварительно слегка поспорив, ктобудет тянуть жребий, и решив предоставить торжественную миссию Тане, мы сунулихозяйке под нос бежевую шапочку с помпоном.

Таня вытащила записочку и оповестила:

– «Клеопатра».

– Отлично, – приободрилась Зайка, – теперь посчитаем,сколько надо штучек. Манюня, сбегай за калькулятором.

– Почему всегда я? – заныла девочка. – Столько народа сидит,а бежать мне?

– Сейчас принесу, – вздохнула Таня.

– Нет уж, я сбегаю, – ответила Маня.

Наконец появилась и счетная машинка.

Кеша потыкал пальцем в кнопочки.

– Неровное число выходит, – бормотал Аркадий, – 1818 иостаток.

– Дай сюда, горе луковое, – выкрикнула Маня, выхватывая убрата калькулятор, – у тебя всегда по математике двойка стояла!

Она азартно принялась нажимать кнопки.

– 1481 получается.

– Вот и неправда, – стоял на своем наш адвокат, – 1818!

– Гляди, – обозлилась Маня, – четыреста метров умножить насто, получаем сорок тысяч сантиметров, потом делим на двадцать семь!

– Я делил на двадцать два, – заявил Аркадий.

– Почему?

– «Клеопатра» двадцать семь рублей, а ширина двадцать двасантиметра.

– Наоборот, – завопила Маруська – двадцать семь ширина!

– Нет, цена!

– Говорю же, ширина! Зайка, подтверди!

Ольга замахала руками:

– Вы оба неправильно считали. Брали погонные метры, аследовало квадратные.

«Математики» разинули рты.

– Ох и дура же ты, Машка, – первым очнулся Кеша, – а ещеотличница.

– Сам хорош!

– Ты уроки, смотри, до ужина делай, а то после еды ничего несоображаешь, – не успокаивался братец.