* * *

…Шерстяное водолазное белье. Брюки, куртка со вклееннымшлемом. Комбинезон, сапожки, пятипалые перчатки. Под шлемом к тому же —шлемофон, микрофонная коробка подсоединяется к трубке выдоха. Мазур понемногуобрастал снаряжением, как рыцарь — доспехами или новогодняя елка — игрушками.Ласты. Пояс с грузами и ножом, помочи, поясная манжета, верхняя манжета, нижняяманжета, жгут, герметизирующее кольцо, травящий клапан, фиксатор загубника…Глубиномер, компас, часы. Баллоны. Все. Аквалангист полностью изолирован отродной и близкой воздушной среды, он уже полностью автономен, как космонавт наЛуне. Матрос подал ему бухточку тонкого пенькового канатика, Мазур присобачилее к поясу. Повесил рядом фонарь.

Шлюпку слегка покачивало. Это был еще не конец — предстоялипоследние формальности. Мазур стравил лишний воздух из костюма, перевалилсячерез борт, удерживаясь одной рукой за трап, вытянулся горизонтально, оценилсвою плавучесть. Так и есть, один грузик явно лишний, но это много времени неотнимет, пряжка пояса так и сконструирована, чтобы расстегиваться моментально…

Рядом проделывал те же манипуляции Вася. Все, историческиймиг грянул… Мазур сделал знак напарнику, оттолкнулся от борта, переворачиваясьвниз головой, пошел на погружение, держась возле спускового конца, увереннымигребками выдерживая направление. Мгновенно включились все наработанныерефлексы, он действовал, как безотказный автомат.

На первых десяти метрах, как обычно и бывает со всеми,заложило уши, и Мазур привычно продул нос, стравил воздух. Гидрокостюм плотнооблегал тело, казалось, весь мир состоит лишь из гибкой резиновой скорлупы сживой плотью внутри, а все, что за ее пределами, и не реальность вовсе — туман,сон, морок… В общем, многие это испытывают.

Брызнули врассыпную какие-то мелкие рыбешки, плоские,сероватые. На пятнадцати метрах подступила со всех сторон, сомкнуласьзеленоватая мгла. В такой новички и теряют ориентировку, но мы-то люди битые,нас на такой примитив не поймать… Вася идет хорошо, грамотно идет…

На двадцати восьми метрах стало гораздо светлее — такиештучки как раз и имеют место в северных морях, с их мутными слоями. Дносветлое, отражает солнечные лучи, а солнце стоит высоко и волнение минимальное…

Тридцать пять. Глубиномер работает исправно, поскольку —импортный. Отечественные до сих пор имеют скверную привычку работать точнотолько до тридцати, а глубже принимаются чудить.

Вася шел левее, чтобы не шибала Мазуру в физиономию струяего пузырей. Справа замаячила темная полоса — надо же, молодцы, спусковой конецони опустили чуть ли не рядом с бортом бедняги «Комсомольца».

Вот и все, они достигли дна, замерли в зеленоватом сумраке.Видимость была обычная для такой глубины — метров пять-шесть, дальше всерасплывалось, тонуло в тумане. Нужно было все время делать поправку «на зрение»— под водой предметы кажутся больше, чем они на самом деле, да к тому же словнобы чуточку смещенными.

Совсем рядом, на границе видимости, сиротливо произрасталвысоченный куст ламинарии, этакий первопроходец, собравшийся исследоватьглубины — широкая буроватая лента, совершенно неподвижно вытянувшаяся меж двумяугловатыми глыбами породы. Глыб тут было множество, любых размеров, рыбешкивились вокруг, как комарье.

— Мы на грунте, — сказал Мазур, машинально поправив нагруди разъем телефонного провода. — Спускайте буи, только осторожнее там, чтобыпо темечку не шибануло…

Они ждали несколько минут — и наконец вверху показалосьсмутно различимое пятно, неспешно опустилось, превратившись в большойрешетчатый поддон, на котором покоились свернутые бухточками буйрепы [8].

Еще наверху решили не извращаться и не соблюдать инструкциибуква в букву — буйков установили всего четыре, по два на каждую половинку. Покоманде Мазура поддон ушел вверх, и они вновь остались одни. Переглянулись,медленно поплыли вдоль высокого темного борта.

Мазур прекрасно представлял, как должен выглядеть протоколобследования, и потому мысленно уже сочинял насыщенную казенными оборотами итехническими терминами бумагу. Крен и дифферент судна (для данного случаяследует употреблять оборот «части корпуса»), границы площади касания, наличиеякорей в клюзах, положение и состояние руля, состояние винтов, наличие ихарактер повреждений корпуса, наличие и состояние грунта в трюмах, состояниенадстроек, рубок, люков…

С последним пунктом было предельно просто — кормовая частьперевернулась вверх дном, и все до единой надстройки попросту сокрушиломноготонной массой железа, смяв в лепешку о скальное дно. «Вообще, работать вхолодных водах одно удовольствие, — подумал Мазур мимолетно, — ни ила, ниводорослей, ни акул. С незабвенным фрегатом в теплых морях было не в примертруднее…»

Они проплыли мимо борта, остановились перед черным провалом,словно две мухи у распахнутого холодильника. В мощном луче подводного фонарядико и нелепо лохматилось толстое железо, выгнутое мощным ударом, чернымидырками зияли какие-то оборванные трубы. Мазур достал нож и осторожно постучалрукоятью по торцу ближайшей. Взвилось тяжелое облачко, крошки ржавчины опали,исчезли во мгле. Мазур подумал, что так и не уточнил, сколько человек погибло с«Комсомольцем». Впрочем, сейчас это неважно. Да и скелетов не найти — морскаявода за десятилетия растворила кости без следа. А вот аквалангист…

После короткого обмена жестами Мазур прицепил к поясунапарника страховочный конец, и Вася, подсвечивая себе фонарем, ушел в глубинутрюма. Белый луч фонаря постепенно тускнел, удаляясь.

Мазур остался ждать, обеспечив себе максимальный комфорт,какой только можно устроить в такой ситуации — лег на стальной настил трюма,оперся локтем, сжимая пальцами канат не сильно и не слабо, так, чтобыпочувствовать малейший рывок. Струйки воздушных пузырьков понемногу образовалипод нижней кромкой палубного бимса приличных размеров плоский пузырь, туманнопульсирующий на пределе видимости. Именно с помощью подобных пузырей лихиеводолазы прежних времен ухитрялись насосаться спиртного под водой. Технологиядля понимающего человека проста: водолаз, зайдя в небольшое помещениезатонувшего корабля, где только что отыскал бутылочку, начинает стравливатьвоздух из шлема, пока под потолком не образуется пространство, где можнодышать. Выныриваешь туда, отвинчиваешь шлем и хлебаешь из горлышка, сколькодуше угодно. Нырнул трезвым — вынырнул пьянехонек, этот трюк еще в царскиевремена освоили…

Переменил позу — лежать так на твердой пайоле [9] было всеже неудобно. Присел на корточки. Как ни присматривался, не смог разглядеть вглубинах трюма свет фонаря. На всякий случай дважды дернул трос, и тут жеполучил в ответ тройное подергивание, означавшее, что у напарника все впорядке.