— Ага, — промямлил Кацуба.

Пистолеты были только у двух, остальные, если и вооружены,пока ничего не вынули. А стоят все же неграмотно, не учены кой-какимпремудростям…

— Как звать?

— М-миша… Иванович…

— А я — Гриша. Агафонович. Ты не скалься, сука, моегобатяню и в самом деле Агафоном крестили…

— Помилуйте, я и не скалюсь… — промямлил Кацуба.

— А то смотри у меня!

Поймав многозначительный взгляд Кацубы, Мазур понял, чтонастал его выход. В рамках образа. Сказал рассудительно, как и присталообстоятельному мужику:

— Ребята, объясните хоть, в чем дело. Вроде бы никомуна мозоль не наступали…

— Тоже доцент? — скривился Гриша.

— Аквалангист, — спокойно сказал Мазур. — Нам доцентовкак-то не присваивают…

К некоторому его удивлению, Гриша на какое-то время перестализображать полярного людоеда. Всерьез, не без доброжелательности улыбнулся:

— Ага, понятно… Давно ныряешь?

— Не особенно, — сказал Мазур. — Годочков поболепятнадцати, но поменьше двадцати…

— Ну ладно, — сказал Гриша опять-таки без выпендрежа, —ты пока сиди и пей пиво, а доцент пусть поет во весь голос… Ну, Миша Иванович,яйца дверью прищемить или сам заговоришь?

Он мигнул, и тот, что стоял за спиной у Кацубы, врезалмайору сплетенными ладонями — по шее, пониже спины, не вырубил, но заставилткнуться физиономией в стол. Кацуба, опасливо оглядываясь, пробормотал:

— Ну зачем так-то…

— Говори, сука! — рявкнул Гриша во всю мощь легких. —Кто тебя сюда послал с твоей коробкой?

— Позвольте, я сейчас… — забормотал Кацуба. — Вы неподумайте, я только документы достану… — он вытащил из внутреннего карманаудостоверение, подсунул его Грише. — Вот это удостоверение, это командировка отинститута… Все написано…

Гриша мельком заглянул, бросил бумаги на стол:

— Я тебе сейчас эти бумажки в задницу забью и велюпердеть, пока не вылетят… Кто тебя сюда послал? И зачем?

— Там же написано…

Кацуба получил еще один удар, посильнее, вновь впечаталсяфизиономией в стол, на сей раз основательно расквасив нос. Торопливо промокаялицо носовым платком, он зачастил:

— Честное слово, все так и есть, как в бумагахнаписано…

— Ни хрена они хорошего обращения не понимают, Гриша, —грустно констатировал один из подручных верзилы.

— Это точно, — кивнул Гриша. — Ни капельки не понимают.Придется воспитывать… Долго, старательно и больно. Начать, конечно, сподручнеевсего с очкастого… Или нет? Девочку-то куда подевали? Девочки, они пугливее…

Как по заказу, именно в этот момент распахнулась дверьбаньки, показалась Света, распаренная, облаченная в роскошный пушистый халатгостеприимного просто Владимирыча (все это время сидевшего истуканом ипритворявшегося, будто ему жутко страшно). Недоумевающе пожала плечами:

— В чем дело, мальчики?

— Ага, — радостно сказал Гриша. — Вали-ка сюда,симпатичная, только не визжи, а то обижу…

Она робко приблизилась. Гриша неуклюже вылез из-за стола,взял ее за подбородок:

— Вот это — кто?

— Ученые. Из института…

— Стоп. А ты — кто?

— Я из газеты…

— Стоп, — сказал Гриша грозно-ласково, посильнеестиснув ее подбородок. — Вранье кончаем. Ты не слышала, а мы тут играем в «Полечудес». Ответы должны быть абсолютно правильными… Вот ты мне сейчас ирасскажешь, кто их сюда послал, кто тебя сюда послал, и вообще, зачем вас сюдапослали…

— Да я журналистка, могу документы показать…

— Я тебя сейчас поставлю раком прямо посреди двора,кукла гребаная, так вдую, что сережки слетят!

Она выглядела невероятно испуганной, но стойко молчала.

— Значит, так, — заключил Гриша. — Толик, ком цу мир!Веди куклу назад в баньку, и там вдумчиво поспрошай. Только смотри, чтобы ротику нее был не занят, а то знаю я тебя…

И сильным тычком отправил Свету в объятия одного из своих.Тот подхватил девушку на лету, поволок в баню, как ни визжала и ни вырывалась.

— Что за симфония! — вскрикнул вдруг Кацуба.

Это был сигнал конкретно Свете, и Мазур приготовился к тому,что вскоре будет подан второй. Дверь захлопнулась, слышно было, как в банькеотчаянно визжит Света, потом наступила полная тишина.

Гриша оглянулся чуточку удивленно — молчание егоозадачивало. Но он не собирался упускать инициативу и терять темпа. Вновьуставился грозным взглядом:

— Если эта Зоя Космодемьянская окажется крепкой,придется, тварь очкастая, с тобой заниматься. Тебя-то мы трахать не будем, непедики, но от того тебе будет еще печальнее…

Хлопнула дверь. На порог вышла Света, подбросила на ладонитяжелый ТТ и недоуменно вопросила:

— Мальчики, а вы еще копаетесь?

— Бей! — взревел Кацуба.

Молниеносно уклонился, в хорошем стиле захватил руку тогобугая, что торчал над ним, вмиг выкрутил пистолет, припечатал лицом о стол,развернулся, взял Гришу на прицел.

Второго «пистолеро» сшиб Шишкодремов, но Мазур не видел вточности, как это происходило — он был занят, взмыл со стула, взял на приемпоследнего, остававшегося на свободе, вырубил в две секунды, быстренько обыскали стал обладателем старенького, но ухоженного нагана.

Хозяин так и не шелохнулся — с неподдельным уже страхомостолбенело наблюдал, как нахальных визитеров обыскивают в темпе, оттаскивают вугол двора. Кацуба подошел, охлопал и его, покривился:

— Ничегошеньки, впрочем, по роже видно — кабинетнаяшестерка.

Гриша сидел, положив на стол громадные руки — как приказалКацуба. Без сомнения, он умел проигрывать, ни разу не дернулся, ни единого матане выплюнул.

Кацуба уселся напротив него, поиграл пистолетом:

— Там кто-то что-то такое вякал насчет очкастой гниды…

— Извиняюсь, — угрюмо сказал Гриша. — За лишние эмоции.Ордер покажите.

— Господи ты боже мой, — скривился Кацуба. — В мои-тогоды и вдруг выслушивать такое хамство… Я что, похож на человека, таскающего вкармане казенные бумажки по кличке «ордера»? — Обернулся к Шишкодремову: —Сходи посмотри тачку.

— Ну, так я же тебе и предлагал поговорить по-хорошему…— набычась, сказал Гриша.

— Ты мне хамил, славянский шкаф, — грустно сказалКацуба. — Девушку обижал, за интеллигента меня принял… Что теперь с тобойделать? В колодце разве что топить…