— Как инструктировал, во всех позициях…

— Это лирика, а резюме?

— Ох, резюме… — вздохнула Света. — Если он разведчик —то разведчик супергениальный, а я что-то сомневаюсь, что этакого мастераштучной выделки пошлют сюда пакостить заштатной ракетной базе… По моемуглубокому убеждению, которое готова отстаивать, — обыкновенный придурок.Повернутый на «зеленых» прибамбасах так, что дальше некуда. У него с собойтолстенная папка с вырезками и снимками — как его в Бергене отрезали автогеномот ограды, когда он себя цепью приковал, как его в Бремене лупят дубинкамиполицаи, как он в Африке протестует против охоты на леопардов, а местные егогнилыми бананами закидывают… И так далее. Конечно, дело не в этом альбомчике —наш Глагол и почище сляпает, — а в моем опыте. Если ты за мной признаешьопределенную профессиональную хватку и чутье, то уж поверь — пустышку тянем…

— Признаю, — проворчал Кацуба.

— Дальше разрабатывать? Уже замуж зовет усиленно,дурило скандинавское…

— Разрабатывай вялотекуще, — подумав, распорядился Кацуба.— На безрыбье-то… А вообще — жуйте побыстрее, соколы мои. Какой сегодня день,кто помнит?

— Суббота, — доложил Шишкодремов.

— Верно, — кивнул Кацуба. — Банный день. И грозит намсегодня роскошная по здешним меркам банька. Понимаете ли, вчера в городскойуправе беседовал я с одним столоначальником — из тех, что трут жопой кресло неодин десяток лет, пережили все реформы с зигзагами, да и нас с вами переживут…Так вот, оный титулярный советник возлюбил меня невероятно. И приглашал насвсех посетить сегодня его баньку с таким усердием, словно мы — грудастаявосьмиклассница с ногами от ушей, а он — южный мандаринщик. Я, конечно,согласился. Когда вокруг ничем не примечательной ученой шоблы начинает вдругпорхать с изъявлениями горячей любви этакий местный ярыжка, не имеющий в насвроде бы никакого интереса, когда он в гости на аркане тащит, словно овеянныйтрадициями горец, — режьте мне голову, присутствует подтекст и двойное дно. Ябы понял, клюнь он на Светку, но он ее и в глаза не видел… Так что, соколы, паритьсямы поедем, но ухи держите востро. Место отдаленное, там можно и базар устроитьвдали от лишних глаз, и скальп ласково снять…

— Мне его трахать? — деловито спросила Света.

— Поглядим по обстановке, — сумрачно сказал Кацуба. —Как бы самих не попытались трахнуть…

* * *

…По здешним меркам, заимки власть имущих располагались вприличном отдалении — километрах в десяти от Тиксона. Этакий уютный поселочекиз пары дюжин небольших особнячков, обнесенных, вот удивительно, высоченнымидощатыми заборами. Привилегии — вещь относительная, и обычное в других местахдерево здесь, надо полагать, служило колоритным признаком элитности. Крохотныйэдемчик, затерявшийся среди голых сопок, за которые уходила линияэлектропередачи.

Встретил их субъект лет пятидесяти, отмеченный всемивидовыми признаками полуответственной канцелярской крысы — сытенький икрепенький, наигранно-бодрый, свой в доску. Кацубе он чуть ли не кинулся нашею, изображая пылкую радость, да и остальных приветствовал так, словно онибыли официальной делегацией из столицы, способной растереть карьеру крепыша впыль. Именовался он без затей — Николай Владимирович — но тут же заявил, чтодля всех он просто Владимирыч.

Банька оказалась уже натопленной. Первой по-рыцарски тудаотправили Свету, а остальных просто Владимирыч усадил за стол под открытымнебом — угощаться пивком со всевозможной рыбою. Стол и кресла были опять-такидеревянными — что в Шантарске, надо полагать, соответствовало дорогомуитальянскому гарнитуру.

Разговор, в общем, клеился — но Мазур скоро заметил, чторадушный хозяин отчего-то нервничает, стараясь это бездарно маскировать. Врядли такое поведение местного Амфитриона осталось незамеченным Кацубой с еговолчарами — и Мазур, чисто символически омачивая губы (завтра вновь предстояло идтипод воду, так что они с Васей маялись пошлой трезвостью), особо не беспокоился,но был настороже.

Выслушав очередную витиеватую похвалу Кацубы мэру, простоВладимирыч изобразил на лице сложную гамму чувств, осторожненько сказал с такимвидом, словно готов был в любую секунду с готовностью отречься от изрекаемого:

— Вот только романтик он у нас…

— Что ж, иногда это плюс, а иногда и минус… — кинулКацуба иезуитскую реплику.

— Как вам сказать… даже у романтиков рождаются вполнедельные планы.

— Вы что-то конкретное имеете в виду?

— Заповедник и туристические маршруты…

Он не успел развить тему — за забором послышался шум тихоподъезжающей машины, и просто Владимирыч сразу сбился с мысли, облизнул губы,ерзнул. Мазур перехватил взгляд Кацубы, мгновенно ставший жестким, чуть заметнокивнул. Приготовился к любым неожиданностям, хотя и не представлял, что делать,ежели через забор полетят гранаты. Ну, не будем столь уж мрачно нагнетать…

Высокая калитка распахнулась от энергичного пинка, и во дворуверенно повалили крепкие ребята. Пятеро. Никакого оружия на виду. И среди нихне было никого из тех, с кем Мазур недавно играл в ножички. Можно считать этообнадеживающим фактором или рано делать выводы?

Он решил, что рано. Сидел и недоуменно, как полагалось пороли, таращился на вошедших. Крепкие ребята, корпусные, один и вовсе —самоходный шифоньер…

— Позвольте, что вам тут… — пискнул было простоВладимирыч, но тут же заткнулся, когда у него перед носом замаячил ствол ТТ.

Мазур готов был душу прозакладывать черту, что удивление ииспуг хозяина — наигранные. Ждал, козел, именно такого визита именно этихребят…

Увидев пистолеты в руках двоих, кандидат наук Проценко,известный как майор Кацуба лишь половине присутствующих, повел себя, как инадлежит бородато-очкастому интеллигенту столичного розлива, столкнувшемуся сгрозно-угрожающим местным колоритом, — вскочил, опрокинув пивную бутылку,громко, натурально ойкнул.

— Сидеть, рожа, — посоветовал Шифоньер, покачал наладони зеленую рубчатую гранату и ласково пояснил: — Ты ее не бойся, профессор,она ручная…

Вообще-то, он производил впечатление. Мазур старательноссутулился, в темпе прокачав пару вариантов дальнейшего развития событий, еслиот Кацубы последует условный сигнал.

Четверо рассредоточились вокруг стола. Шифоньер, безусловноглавный, взялся за спинку стула Шишкодремова, стряхнул его, как котенка, уселсясам. Медленно, накачивая напряжение, обозрел присутствующих, положил гранатуперед собой и, катая ее ладонью, заявил:

— Значит, так… Я буду спрашивать, а вы, соответственно,отвечать. А кто не будет отвечать, того будут бить, может, и ногами. Усекли?

«Он умнее, чем выглядит, — подумал Мазур. — Глаза хитрющие,забавляется, неандертальца лепит…»

— Ты тут старший, падла очкастая?