Мое знакомство с делом началось телеграммой от моего другадоктора Сэттла. Кроме упоминания имени Кэрмайкла, все остальное содержаниетелеграммы для меня было абсолютно туманным, но тем не менее я откликнулся напризыв друга и отправился поездом, отходящим в 12.20 с Паддингтонского вокзала,в Уолден в Хертфордшире.

Фамилия Кэрмайкл была мне знакома. Мне приходилосьвстречаться с ныне покойным сэром Уильямом Кэрмайклом Уолденским, хотя запоследние одиннадцать лет я ничего о нем не слышал. У него, как я знал, былсын, ныне баронет, и сейчас ему, должно быть, исполнилось двадцать три года. Ясмутно помнил ходившие тогда слухи о втором браке сэра Уильяма, но ничегоопределенного, кроме давнего неприятного впечатления, которое вызывала у меняновая леди Кэрмайкл, на память не приходило.

Сэттл встретил меня на станции.

– Спасибо, что приехали, – сказал он, пожимая мне руку.

– Полноте. Я понял, что-то здесь произошло по моей линии?

– И даже очень серьезное.

– Психическое расстройство? – предположил я. – С какими-тоособенностями?

Тем временем мы забрали мой багаж, уселись в двухколесныйэкипаж и покатили к Уолдену, находившемуся в трех милях от станции. Несколькоминут он молчал, так и не ответив на мои вопросы. Потом внезапно взорвался:

– Совершенно непостижимый случай! Молодой человек двадцатитрех лет, вполне нормальный во всех отношениях. Весьма привлекательный юноша,без излишнего самомнения, может, не слишком блестяще образованный, в общем,типичный представитель молодого поколения английского высшего общества. Однаждывечером он лег спать в полном здравии, а на следующее утро его нашли вблизидеревни в полуидиотском состоянии, не узнающим своих родных и близких.

– О! – сказал я с воодушевлением. Случай обещал бытьинтересным. – Полная потеря памяти? И это произошло…

– Вчера утром. Девятого августа.

– И ничто этому не предшествовало? Я имею в виду –какое-нибудь потрясение, которое могло бы вызвать такое состояние?

– Абсолютно ничего не произошло.

У меня внезапно зародилось подозрение.

– А не скрываете ли вы чего-нибудь?

– Н-нет.

Его колебание усилило мои подозрения.

– Я должен знать все.

– Это никак не связано с самим Артуром. Вся суть в доме.

– В доме? – переспросил я с удивлением.

– Вам ведь приходилось иметь дело с подобными вещами, не такли, Кэрстайрс? Вы обследовали так называемые заколдованные дома. Каково вашемнение об этом?

– В девяти случаях из десяти – мошенничество, – ответил я. –Но десятый – реальность. Я обнаружил феномен, абсолютно необъяснимый с обычнойматериалистической точки зрения. Я убежденный оккультист.

Сэттл кивнул. Мы уже повернули к воротам парка. Он мнеуказал рукой на белый особняк у подножия холма.

– Вот этот дом, – сказал он. – И что-то в нем происходитсверхъестественно-ужасное. Мы все это ощущаем. Я совсем не суеверный человек.

– В какой форме это происходит? – спросил я.

Он смотрел прямо перед собой:

– Я думаю, лучше вам заранее ничего не знать. Вы понимаете,если вы приехали сюда настроенным беспристрастно, ничего не зная об этом, – выощутите это тоже… ну…

– Да, – согласился я, – пожалуй, так лучше. Но я был бывесьма признателен, если бы вы рассказали мне немного больше о самой семье.

– Сэр Уильям, – начал Сэттл, – был женат дважды. Артур –ребенок от его первой жены. Девять лет назад он вновь женился, и в нынешнейледи Кэрмайкл есть что-то таинственное. Она лишь наполовину англичанка, и, яподозреваю, в ее жилах течет азиатская кровь.

Он остановился.

– Сэттл, – сказал я, – вам не нравится леди Кэрмайкл.

Он откровенно это подтвердил:

– Да, не нравится. Мне всегда казалось, что от нее исходитчто-то зловещее. Ну, продолжим, от второй жены сэр Уильям имел другого ребенка,тоже мальчика, которому теперь восемь лет. Сэр Уильям умер три года назад, иАртур унаследовал его титул и поместье. Мачеха и его сводный брат продолжалижить с ним в Уолдене. Имение, должен вам сказать, сильно разорено. Почти весьдоход сэра Артура уходит на его содержание. Весь свой ежегодный доход, какие-тонесколько сот фунтов, сэр Уильям оставил своей жене, но, к счастью, Артурвсегда превосходно ладил со своей мачехой и даже радовался, что они живутвместе. Теперь…

– Да?

– Два месяца назад Артур был помолвлен с очаровательнойдевушкой, мисс Филлис Паттерсон. – Понизив голос, Сэттл добавил с волнением: –Они должны были пожениться в следующем месяце. Она сейчас находится здесь… Выможете себе представить ее горе…

Я молча склонил голову.

Мы подъехали к дому. По правую сторону от нас мягкораспростерся зеленый луг. И вдруг я увидел очаровательную картину. Молодаядевушка медленно шла по траве к особняку. Она была без шляпы, и солнечный светусиливал сияние ее великолепных золотых волос. Она несла большую корзину роз, икрасивый серый персидский кот влюбленно крутился вокруг ее ног.

Я вопросительно посмотрел на Сэттла.

– Это мисс Паттерсон, – пояснил он.

– Бедная девушка, – сказал я, – бедная девушка. Какуюпрелестную картину представляет она с розами и серым котом.

Я услышал неясный звук и быстро оглянулся на своего друга.Поводья выпали из его рук, лицо стало совершенно белым.

– Что случилось? – воскликнул я.

Он с трудом успокоился.

Через несколько мгновений мы вышли из экипажа, и япроследовал за Сэттлом в зеленую гостиную, где был накрыт чай.

Красивая женщина средних лет поднялась, когда мы вошли, иприблизилась к нам, протянув руку.

– Это мой друг, доктор Кэрстайрс, леди Кэрмайкл.

Я не могу объяснить инстинктивную волну антипатии,охватившую меня, когда я коснулся протянутой руки этой красивой статнойженщины, двигавшейся с мрачной и томной грацией, которая подтверждала догадкиСэттла о восточной крови.

– Очень хорошо, что вы приехали, доктор Кэрстайрс, – сказалаона низким мелодичным голосом, – и постарайтесь помочь нам в нашей большой беде.

Я пробормотал что-то тривиальное, и она подала мне чашкучаю.