– Хватит ваньку валять. Ты думаешь, я не знаю, что у тебя,голодранка, на уме. Промариновать парня до кондиции и прямым ходом в загс.Сладкий кусок оторвать хочешь, с медом. Так вот, заканчивай над Костикомиздеваться, парень почти заболел. Соглашайся по-быстрому, ну пригласи его впостель, что с тебя, убудет? Известно мне про твои художества, мужиков, какноски, меняешь, а над моим мальчиком смеешься, в супруги дурачка наметила. Таквот, я не против, можешь идти с ним под венец, попробую ради сына стать хорошейсвекровью.

Мила заулыбалась:

– Очень, я вижу, вы Костю любите. Только зря хитрите,надеетесь: ляжет он со мной разок под одеяло и успокоится. Конечно, вы правы,мне ничего не стоит с ним потрахаться, но зачем? Новое место службы? Нынешнееполностью меня устраивает, пациентов столько, что и не успеваю обслужить,потому что, сами знаете, в вашей богадельне лучший доктор – я. Квартиру имею, вденьгах не нуждаюсь, мужским вниманием не обделена. А Костя успокоится, все унего пройдет.

Не дожидаясь ответных слов от Калерии Львовны, Милавыскочила в коридор, не забыв хлопнуть дверью. Взбешенная начальница вне себяот гнева приехала домой и велела старшему сыну:

– Немедленно позови приятелей, да не забудь пригласитьпобольше симпатичных девушек.

Сеня, недавно женившийся, удивленно взглянул на мать.

– Нечего на меня смотреть, – окончательно вышла из себяКалерия, – надо спасать Костика от гарпии. Вокруг него должно быть многоженщин, пусть забудет Людмилу.

Сеня стал часто устраивать вечеринки, но младший братсовершенно не собирался принимать в них участия. В лучшем случае выходилненадолго к гостям из своей комнаты. Калерия всерьез подумывала: а необратиться ли к психиатру? Один раз женщина даже, забыв, что являетсядипломированным врачом, отправилась к бабке сделать «отворот».

Худенькая, не слишком опрятная старуха повертела вморщинистых руках фотографию, сделанную для отдела кадров, и уверенно заявила:

– Оно, конечно, отворот можно попробовать, но лучше увези-каты скорей сына подальше от ентой бабы.

– Почему? – устало спросила Калерия.

– В подмастерьях она у колдуна, – сообщила бабка, – ён ейвертит как хочет и на черные дела толкает. По всему выходит, твоему сыну гибельот нее.

Калерия Львовна безнадежно заплатила требуемую сумму иполучила взамен маленький пузырек с бесцветной жидкостью. Ее полагалось, читаяпро себя «Отче наш», подливать Костику в чай. Зелье скоро кончилось, аКонстантин по-прежнему сходил с ума. Мать только вздыхала. Надо же быть такойдурой, чтобы потащиться к неграмотной знахарке.

Но вдруг ситуация резко переменилась. Костик летал как накрыльях. Людмила наконец снизошла до него. Начался бурный, страстный, небывалыйроман. Парень переехал к Шабановой, неделями не звонил домой. Калерия Львовнани в чем не упрекала его, радуясь тому, что сын счастлив.

Но недолго музыка играла. Спустя примерно месяца два Костикс потухшим взглядом вернулся домой. Людмила выставила кавалера за дверь, даженичем не мотивируя свое поведение. Просто сказала:

– Уходи, надоел.

Неделю парень пролежал, уткнувшись головой в подушку,отталкивая от себя подносимые заботливой мамой вкусности. Дней через десятьраздался звонок. Бывшая любовница нагло заявила:

– Я беременна, а аборт стоит дорого, придется раскошелиться.

Костик принялся упрашивать даму сердца не губить ребенка. Вотчаянии даже пообещал:

– Только роди, а я заберу, вернее куплю, сорок тысячдолларов дам.

Людмила приняла это безумное предложение. Калерия Львовнапочти лишилась дара речи, когда однажды субботним утром увидала на пороге своейквартиры нагло улыбающуюся Шабанову.

– Да как ты посмела!

Но Мила спокойно вошла в холл и сообщила:

– Поговорить надо. Могу родить вам внука, если Костя, какобещал, заплатит.

Начальница беззвучно прислонилась к косяку.

– Аборт сделать, как два пальца опи́сать, – усмехнуласьгостья, сверкнув черными глазищами, – а за сорок тысяч баксов отдам ваммладенца, мне пеленки без надобности, деньги очень нужны.

Калерия Львовна никак не могла сообразить, как себя вести.

Огромность требуемой суммы ошеломляла. Примерно столько онаскопила в течение всей жизни.

– Мамочка, – раздался за спиной тихий голос сына, – умоляю,соглашайся, я не перенесу, если она избавится от ребенка.

Калерия молча смотрела то на полубезумного сына, то наспокойно улыбающуюся гарпию.

– Ладно, – процедила она, – только чтобы оформила Костиноотцовство и исчезла из нашей жизни.

– Без проблем, – заверила Мила и спросила: – Сейчас поедем?

– Куда? – удивилась Калерия.

– В нотариальную контору, бумаги подписывать.

Оказывается, практичная Шабанова давно все продумала, дажепригласила в нотариальную контору свидетеля, темноволосого, темноглазогомужика. От Калерии Львовны потребовали расписку. Якобы она должна Людмиле сороктысяч «зеленых», которые обязуется выплатить по первому требованию.

Потом, вспоминая произошедшее, женщина была уверена, чтоподписывала идиотскую бумажку словно во сне. Никогда еще она, стреляныйворобей, не попадалась на такое, а тут подмахнула протянутый бланк.

Мила ушла с работы и села Калерии на шею. Ей требовалосьотличное питание, отдых в санатории, витамины, услуги косметички, массаж,домработница – всего и не перечесть.

Костю Мила не пускала даже на порог. Он оставлял на лестницесумки с продуктами и уходил. Один раз, правда, рискнул подойти к бывшейвозлюбленной, когда та выглянула за дверь. Людмила, тщательно запахивая на ужебольшом животе халатик, мрачно сказала:

– Твои визиты меня нервируют. Это может плохо отразиться наребенке.

Больше Костик не рисковал.

Наконец наступил счастливый день. В ночь с двенадцатого натринадцатое сентября Мила позвонила и сообщила:

– Еду в родильный дом, номер сто девяносто шесть.

Калерия Львовна пыталась пристроить «невестку» к своемугинекологу, но Мила отказалась.

К утру Шабанова родила отличную, здоровую девочку, послечего десять дней провела в родильном доме.