Лицо ее не выражало никаких эмоций. Трудно беседовать счеловеком, у которого каменная маска. Моя спина покрылась потом, а языкзачастил придуманную историю.

– От меня уходит муж. Прожили вместе двадцать лет, ипожалуйста – седина в бороду, бес в ребро. Вернее, нечистый угодил муженьку вдругое место, пониже пояса. Завел любовницу, страшно наглую особу – ЛюдмилуШабанову и собирается бросить меня. Спасибо, добрые люди подсказали, что у этойдамы мужики постоянно меняются, больше двух месяцев не удерживаются. Думаю,если открою глаза благоверному на фокусы его «любимой», может, одумается,вернется? Уж извините за беспокойство, но мы вроде как подруги по несчастью…

Лиля покачала головой.

– Говори мужику, не говори, если у него одно местозачесалось – все, пиши пропало. Я своему прямым текстом объясняла: шлюха. А онтолько усмехался: ну и что? Досмеялся.

И она тихонько заплакала. Мне стало неловко. Пришла, лезугрязными сапогами этой несчастной женщине в душу, но ведь надо найти ребенка!Лиля тем временем успокоилась и спросила:

– Ваш где с этой дрянью познакомился?

– В поликлинике, зубы лечил.

– А мой в метро.

– Как? – удивилась я и необдуманно выпалила: – Мне говорили,что Рощин был пациентом Шабановой!

Но вдова не обратила внимания на подозрительнуюосведомленность гостьи и подтвердила:

– Именно, в вагоне. Вместе вышли на Новослободской, у неесумка тяжелая хозяйственная, вдруг ручки-то и оторвались.

Людмила стала собирать рассыпавшиеся покупки. ГалантныйРощин решил помочь, тем более что женщина оказалась очень хороша собой: гибкая,черноволосая, темноглазая, с потрясающим цветом лица. Слово за слово –познакомились. Жора помог дотащить поклажу до дома. Естественно, Милапригласила «спасителя» зайти. Чем уж она так взяла Жору, Лиля не знала. Новерный муж явился домой около семи утра с лихорадочно блестевшими глазами и спорога заявил:

– Ухожу.

Жена спросонья не поняла, что случилось. Жора работал бухгалтеромв крупной фирме, на службе случались авралы, и мужик иногда просиживал до утрау компьютера.

– Опять в документах ошибка? – зевая, поинтересовалась Лиля.– Ты бы намекнул хозяину о прибавке к зарплате.

Но муженек молча открыл шкаф, вытащил чемодан и принялсякидать туда носки, трусы и рубашки. Тут до Лилечки дошло, что дело нечисто, асупруг повторил:

– Ухожу к другой.

Но в этот день ему не удалось покинуть дом. Жена встала напороге и потребовала объяснений.

– Мы прожили много лет, – вспоминала Лиля, – поженилисьсовсем молодыми, мне еще восемнадцати не исполнилось, пришлось разрешение отродителей брать. Много чего за эти годы было, пару раз без меня отдыхать в Сочиездил, ну сами понимаете. Детей не завели, беречь нажитое не для кого, все насебя тратили. Вот так! И, главное, ничто не предвещало разрыва. Планы строили,отнесли документы в посольство, я еврейка, хотели эмигрировать в Израиль, там уменя дядя…

Целую ночь они выясняли отношения. Рощин высказал жене целыйбукет претензий. Лиля рыдала в голос. Из совсем недавно ласкового и преданногомужика полился поток гадостей.

– Ты отвратительная хозяйка, – кричал Жора, – ни разу загоды брака не попробовал нормальной жареной картошки.

Лиля действительно готовила любимое блюдо мужа под крышкой.Прочитала как-то раз в журнале «Здоровье», что хрустящая корочка содержитканцерогены, и испугалась. Муж с удовольствием ел тушеную «поджарку». Теперь жевыяснилось, что мучился.

– А рубашки! – потрясал руками Жора. – Катастрофа! Никогдане погладишь по-человечески. По углам пыль мотается, занавески годами нестираешь!

– Так снимать тяжело портьеры, – отбивалась Лиля, – а тебяне допросишься, вечно занят, вон кран в ванной течет, бачок в унитазе шумит идверь в большую комнату не захлопывается.

– Дверь не захлопывается! – неожиданно зло передразнилсупруг. – И как это другие бабы одни живут! Вот Мила: совсем без мужика, а вдоме полный порядок – ничего не течет, не шумит и все захлопывается. Да икартошка человеческая, а не размазня на сковородке…

– Так ее Людмилой зовут, – уточнила Лиля, – ну-ну. Совсем,видать, ты оголодал, из-за картошки родную жену бросаешь!

– Да картошка двадцатое дело, – отмахнулся супруг и примолк.

– А первое что? – поинтересовалась жена.

Жора молчал.

– Конечно, постель, – усмехнулась Лиля, – кобелина ты,кобелина…

– Нет, драгоценная моя, – вызверился интеллигентныйбухгалтер, – это ты деревяшка тухлая. Сколько раз мы с тобой вместеоказываемся? От силы вечерок в месяц любовным делам посвящаем. А мне, междупрочим, не так много лет, думаешь, подобный ритм молодого мужика устраивает?

Лиля примолкла. Муж и раньше предъявлял требования,настаивая на более частых интимных контактах. Но жене достался от рождениявялый темперамент. По молодым годам она еще шевелилась, а после перестала,используя бесконечные отговорки – то голова болит, то месячные не вовремяпришли, то просто устала…

И вот сейчас муж, раздувая ноздри, гневно выкрикивал:

– Отчего уставала? Детей нет, работаешь через пень-колоду,спишь по двенадцать часов, ешь от пуза, три месяца на даче сидишь… Да другиебабы и половины такого счастья не видят – принесутся в семь со службы, уроки удетей проверять кидаются, потом к плите, а ночью мужа обслуживают. Не все,знаешь ли, как я, онанизмом занимаются, другим наплевать на женские проблемы –навалятся и свое получат!

– Ну и ступай отсюда, – заорала Лиля, вышвыривая собранныймужем саквояж на лестничную клетку, – катись к своим сексуальным.

– Дурой была, дурой и останешься, – подвел черту Жора.

Лиля, кипя от негодования, переколотила все чашки ипозвонила любимой подруге.

– Не дергайся, – успокоила ее та, – все они из себясекс-символов делают. Посуди сама, небось он чаще, чем раз в неделю, не может.Скоро вернется: либо сам убежит, либо баба его выставит, сучка проклятущая.

Так и вышло. Спустя месяц, потерянный и какой-топришибленный, Жора позвонил в дверь. Лиля обрадовалась, но виду не подала ихолодно поинтересовалась:

– Что-нибудь забыл?