Поздно вечером двадцать третьего сентября Калерия Львовна иКостя приехали в клинику. Людмила вышла со свертком в руках и откинула краешекодеяла. Сердце Калерии тревожно сжалось. Из белоснежных, прокипяченных Костейпеленок выглядывало маленькое, сморщенное, слегка желтоватое личико. Вдругмладенец смешно наморщился, чихнул, открыл голубоватые, бессмысленные глаза иулыбнулся бабке. Калерия Львовна почувствовала, как в ее сердце входит любовь,безграничная, огромная. Очевидно, Костя почувствовал то же самое, потому чтосказал:

– Давай сюда.

– Сначала деньги, – спокойно предупредила Мила.

Бабушка протянула ей пластиковый пакет. Не выпуская младенцаиз рук, Люда заглянула внутрь и, увидав плотные пачки стодолларовых купюр,удовлетворенно заметила:

– Надеюсь, не обманули.

– Мы не на базаре, – не удержалась Калерия, – забирайбумажки, отдавай девочку.

Тут ребенок отчаянно заголосил.

– Есть хочет, – пояснила Мила и, прихватив пакет, двинуласьв глубь роддома.

– Куда! – напряглась Калерия.

– Да не бойтесь, куда я с ребенком денусь, – успокоила ееМила, – и не нужна она мне, вот только покормлю и переодену, обосралась вашакровинушка.

Необычность происходящего притупила бдительность, и Людабеспрепятственно ушла.

Костя и Калерия маялись в приемной. Наконец появиласьсанитарка со свертком.

– Вот, – заявила тетка, – велела передать, девочка уснула.Лицо только не открывайте, в воздухе микробы, еще заболеет.

Боясь дохнуть, Костя прижал к себе невесомый пакет, да так ипродержал до дома. В спальне они с матерью откинули край одеяльца и вздрогнули.Прямо в лицо им смотрели огромные безжизненные глаза. Щеки горели нарисованнымрумянцем, пухлые гуттаперчевые губы ехидно ухмылялись. В пеленках лежала кукла.

Костя повалился на кровать. Калерия кинулась к телефону, нотрубку не брали. Тогда женщина понеслась к наглой обманщице на такси. Но вквартире мирно пил чай незнакомый мужик. Ни о какой Людмиле он и слыхом не слыхивал,три дня назад купил квартиру в агентстве.

Вне себя Калерия вернулась домой. Костя сидел возле пустойдетской кроватки.

– Она сбежала, – только и сумела выговорить мать.

Сын никак не реагировал.

– Завтра же пойду в милицию, ее обязательно найдут, –пообещала Калерия.

Но до похода в правоохранительные органы дело не дошло. Всемь утра Калерию Львовну разбудил звонок. Удивленная столь ранним визитом,хозяйка распахнула дверь. На лестничной клетке мялся знакомый дворник и парочкамилиционеров.

– Только не волнуйтесь, – сказал один, снимая фуражку.

– Что? – пробормотала, холодея, женщина. – Что?

Костю нашел дворник. Тело уже застыло, кровь, вытекшая изголовы, свернулась. Калерия профессиональным взглядом медика окинула труп сынаи беззвучно сползла на землю, инсульт поразил ее мгновенно…

Сеня замолчал.

– Вы не пробовали искать Людмилу?

– Зачем? – устало спросил парень.

– А деньги? Она же обманула вас!

Сеня молча покачал головой:

– Когда пришел к следователю и попробовал правду емувыложить, он посмотрел на меня, как на безумного. Сказал: дело ясное – отнесчастной любви парень из окна сиганул, сколько хочешь случаев таких, а матьне вынесла смерти сына…

– Про сорок тысяч долларов говорил?

Сеня безнадежно махнул рукой.

– Конечно.

– Ну и что?

– Он сначала спросил, внесены ли они в налоговую декларацию,а потом сообщил, что слова к делу не подошьешь, вот если бы расписка… Яиспугался, вдруг еще заставят налог платить, и ушел.

Ловко, однако, милиционер избавился от родственника.

– Наверное, подумал, что у меня крыша от горя поехала, –продолжал Сеня. – Ласково так спросил: ничего не путаю про ребенка? Никто еебеременной не видел. Да она специально все придумала, велела маме ее с работыуволить как систематически опаздывавшую. Все твердила: «Мне младенец ни к чемуи разговоры глупые не нужны, никому о беременности не рассказывайте». Вот мы имолчали, а Костя терзался сомнениями: вдруг передумает, не отдаст! Дождался!

И Сеня зашмыгал носом.

«Значит, девочка все же есть! – думала я по дороге вЛожкино. – И ей сейчас всего два года. С кем же Мила ее оставила? Почемупрятала? Никто из подруг даже не подозревал о существовании Верочки. К чемутакая таинственность? Сотни и сотни женщин рожают сейчас детей вне брака, этотпоступок давно перестал осуждаться даже старухами, сидящими у подъездов.Боялась, что отнимут деньги? Так ведь, вероятнее всего, знала о смерти Кости иболезни Калерии Львовны. Жила совершенно не стесняясь, работала в каком-тоОООЗТП. Кстати! Следователь Николай Васильевич обещал узнать, какое предприятиескрывается за аббревиатурой, и выяснить, кому принадлежит номер телефона, покоторому звонила Мила.

Часы показывали ровно двадцать ноль-ноль. Все приличные людидавным-давно дома, хлебают щи и смотрят футбол. Все, но только не сотрудникимилиции, обремененные «висящими» делами. На мой телефонный звонок раздалосьмерное покашливание и усталый голос:

– Кондратьев у аппарата.

Я быстренько хлопнула крышечкой; сейчас заеду к миломудругу, только что бы сделать ему такое приятное? Можно просто предложитьденьги, но интуиция подсказывала: этот капитан не возьмет ни копейки, абсолютноне похож на взяточника.

Перед глазами встал лучший друг, полковник Дегтярев. ВотАлександр Михайлович, довольно улыбаясь, отодвигает пустую тарелку и говорит:

– Знаешь, Дарья, о чем мечтает любой сотрудник МВД?

– О большой зарплате.

– Нет, моя проницательная. Конечно, денежки хорошо, ногорячий домашний обед намного лучше. Несчастные сотрудники органов вынужденыпитаться кое-как, без всякого режима. Хуже всего приходится работникам районныхотделений, у управленцев хоть столовая есть. А эти носят с собой бутерброды илижрут китайскую лапшу и несъедобные сосиски с кетчупом. Потом гастрит, колит,язва, рак желудка. Ой, не верь, когда говорят, что в МВД большинство погибаетот бандитских пуль. Желудочные заболевания их подкашивают, уж ты мне поверь.