Я начал понимать.

– Значит, – начал я, – кот…

Он кивнул.

– Я хотел понять, если вы – будучи непредубежденным –услышали бы то, что все мы слышали…

– Значит, вы тогда все слышали?

Он кивнул снова.

– Странно, – пробормотал я задумчиво. – Я никогда прежде неслышал о кошачьих привидениях.

Я рассказал ему, что узнал от дворецкого, и он удивился.

– Это для меня новость. Я этого не знал.

– Но что это может означать? – спросил я беспомощно.

Он покачал головой.

– Одному Богу известно! Но, скажу вам, Кэрстайрс, мнестрашно. Эти звуки означают угрозу.

– Угрозу, – спросил я быстро. – Кому?

Он развел руками.

– Не могу сказать.

Вскоре после ужина я понял значение его слов. Мы сидели взеленой гостиной, как и в вечер моего приезда, когда послышалось громкоенастойчивое мяуканье кота за дверью. Но на этот раз в нем совершенно яснослышалась злоба. То был свирепый кошачий вой, долгий-долгий и угрожающий. Илишь только он прекратился, латунная ручка по ту сторону двери загремела, какесли бы ее дергала кошачья лапа.

Сэттл поднялся.

– Клянусь, это не галлюцинация, – вскричал он. Он кинулся кдвери и распахнул ее.

Там ничего не было.

Он вернулся, вытирая лоб. Филлис сидела бледная и дрожащая,лицо леди Кэрмайкл смертельно побелело. Только Артур, свернувшийся калачиком,как ребенок, и положивший голову на колени мачехи, был спокоен и безмятежен.

Мисс Паттерсон положила свою руку на мою, и мы пошли клестнице.

– О! Доктор Кэрстайрс, – вскричала она. – Что это такое! Чтовсе это означает?

– Мы еще не знаем, моя дорогая юная леди, – ответил я. – Ноя собираюсь выяснить это. Вы не должны бояться. Убежден, что лично вам ничто неугрожает.

Она посмотрела на меня с сомнением:

– Вы так думаете?

– Я уверен, – ответил я утвердительно. Я вспомнил, каклюбовно серый кот вился вокруг ее ног, и у меня не было опасений. Опасностьугрожала не ей.

Я несколько раз погружался в сон, но едва я впадал в тяжелуюдремоту, как тут же пробуждался с каким-то неприятным чувством. Я слышалшипение, скрежет, такой шум, будто что-то отдирали или рвали. Я спрыгнул спостели и бросился в коридор. В тот же самый момент Сэттл открыл дверьнапротив. Звук доносился слева.

– Вы слышите это, Кэрстайрс? – вскричал он. – Вы слышитеэто?

Мы быстро подошли к двери леди Кэрмайкл. Мы ничего незаметили, но шум прекратился. Наши свечи отражались на сверкающих панелях двериледи Кэрмайкл. Мы поглядели друг на друга.

– Вы знаете, что это было? – полушепотом спросил он.

Я кивнул.

– Кошачьи когти что-то раздирали.

Меня била легкая дрожь. Вдруг я вскрикнул и опустил свечу,которую держал в руке.

– Посмотрите сюда, Сэттл.

Сиденье кресла, стоявшего у стены, было разодрано на длинныеполосы…

Мы внимательно осмотрели его и переглянулись. Я кивнул.

– Кошачьи когти, – сказал он, сдерживая дыхание.

– Ошибиться невозможно. – Он перевел глаза от кресла кзакрытой двери. – Вот кому угрожает опасность. Леди Кэрмайкл!

В эту ночь я больше не заснул. События приблизились ккритической точке, и следовало что-то предпринять. Насколько я знал,существовало только одно лицо, которое владело ключом к ситуации. Я подозревал,что леди Кэрмайкл знает больше, чем рассказала.

На следующее утро она спустилась к завтраку смертельнобледная и посуда на ее подносе подрагивала. Я был уверен, что только железнаяволя позволяла ей держать себя в руках. После завтрака я обменялся с нейнесколькими словами и перешел к существу дела.

– Леди Кэрмайкл, – сказал я. – У меня есть основаниепредполагать, что вам угрожает серьезная опасность.

– В самом деле? – Она встретила это с удивительнымбезразличием.

– Она в вашем доме, – продолжал я. – Животное-привидение –весьма опасное для вас.

– Что за чепуха, – пробормотала она презрительно. – Так я иповерила этому вздору!

– Кресло в коридоре за вашей дверью, – заметил я сухо, –этой ночью было разодрано на ленты.

– Правда? – Поднятыми бровями она изобразила удивление, но явидел, что это ей хорошо известно. – По-моему, это какая-то глупая злая шутка.

– Ничего подобного, – ответил я с особым ударением. – И яхочу, чтобы вы мне рассказали – ради вашего собственного спасения… – Яостановился.

– О чем мне рассказать? – поинтересовалась она.

– Все, что могло бы пролить свет на эти события, – сказал ясерьезно.

Она рассмеялась.

– Я ничего не знаю, – возразила она. – Абсолютно ничего.

Никакие предупреждения об опасности ее не волновали. Однакоя был убежден, что она знала значительно больше, чем кто-либо из нас, и имелакакое-то отношение к событиям, о которых мы ничего не ведали. И я видел, чтосовершенно невозможно заставить ее говорить.

Я решил все же предпринять некоторые предосторожности, ибобыл убежден в том, что ей угрожает весьма реальная опасность. В ближайший вечерСэттл и я внимательно осмотрели ее комнату, прежде чем она отправилась туда. Мыдоговорились, что будем по очереди дежурить в коридоре.

Я дежурил первым, никаких инцидентов не произошло, и в тричаса ночи меня сменил Сэттл. Утомленный бессонницей еще в предыдущую ночь, ямоментально отключился. И увидел любопытный сон.

Мне снилось, что серый кот сидит у меня в ногах и странныйумоляющий его взгляд устремлен на меня. Потом, в полусне, я понял: животноехочет, чтобы я последовал за ним. Я сделал это, и оно повело меня вниз побольшой лестнице прямо в противоположное крыло дома к комнате, которая служила,очевидно, библиотекой. Кот остановился там у одной из стен и поднял своипушистые лапы, пока не дотянулся до одной из нижних полок с книгами, при этомсмотрел на меня с еще более призывным выражением.

Затем и кот, и библиотека исчезли, и я проснулся, обнаружив,что уже наступило утро.