Сказав это, Кесил торжественно прошел к двери и распахнул еедля нас.

Берта Кул величественно прошествовала из кабинета, а япоследовал за ней.

Селлерс остался сидеть за своим письменным столом, держа вруках копию заявления Элайн Пайсли с видом побитой дворняжки.

В коридоре Берта взглянула на меня и сказала:

— Боже мой, на кого ты похож?

— Не знаю, мне себя не видно, — ответил я. — Отправлюсьдомой отмываться.

— Никому ни слова! — предостерег меня Кесил. — Репортерынаверняка доберутся до вас и станут расспрашивать об иске, который мысобираемся вчинить.

Отсылайте их всех ко мне.

— По правде говоря, — пояснила Берта, — мы не собираемсявозбуждать дела, если нас к этому не принудят. Все, что нам нужно, — этосбросить со своей холки Селлерса и накрутить ему хвост.

— С Селлерсом проблем не будет, — заверил Кесил, — но вототцепиться от Шелтон — задачка посложнее.

— Что до меня — так я отправляюсь домой, — отозвался я, —сниму эту одежду, приму ванну и приведу себя в порядок.

— Видит Бог, тебе это просто необходимо.

— Было бы неплохо, — сказал Кесил, — если бы вы сегодня несовались в офис, Лэм, и желательно держаться подальше от репортеров.

— Никто до меня не доберется, — пообещал я.

Мы спустились к главному входу. Кесил пожал нам руки и ушел.

Я обратился к Берте:

— Буду прятаться от всех. Стану названивать каждый час иузнавать новости, но никто не будет знать, где я скрываюсь или как связаться сомной.

— Держи хвост пистолетом, — предостерегла Берта. — ДоусонКесил вроде бы знает что говорит, но мы еще на линии огня.

— Что же заставило расколоться Элайн Пайсли? — поинтересовалсяя.

— Я многое усекла из того, что ты объяснял в кабинетеСеллерса, чтобы сделать для себя выводы. Отправилась к ней на квартиру,прождала ее до часу ночи.

Как только та заявилась, взяла ее в обработку. Уже к двумчасам она выложила мне все как на блюдечке. Затем отвезла ее в один отель, гдепродержала без сна всю ночь, и рано утром первым делом связалась с Доусоном изаставила его получить от Элайн письменные показания за ее подписью. Затем мыдобрались до Селлерса.

— Сильно ли пришлось попыхтеть, чтобы Элайн Пайслираскололась?

— Не слишком. Пожалуй, лишь раз пришлось намять ей бока,когда она попыталась спустить меня с лестницы.

— Если у нее остались после этого синяки и…

— За кого ты меня принимаешь? Неужели я об этом не подумала?Всего-навсего швырнула маленькую стерву на кровать и сидела на ее животе, покаобъясняла что к чему. Не прошло и двух часов, как она вняла моим доводам.

Ушло какое-то время, чтобы смыть с себя всю грязь иприобрести приличный вид.

Даже после того, как я с ног до головы обдал себя шампунем,сбрил щетину, долго отмывался в ванной и почти убедил себя, что от меня непахнет, тем не менее любой крепкий запах, щекочущий ноздри, подсознательноассоциировался с вонью вытрезвителя и заставлял меня думать, что я насквозьпропах этой дрянью.

Хотя я и устал как собака, но заставил себя забраться вразвалюху машину нашего агентства и поехал в офис Карлетона Аллена.

Как и в первый раз, в приемной сидела та же секретарша сделовым видом, но сейчас ее деловитость носила подчеркнутый характер.

— Доброе утро, мистер Лэм, — услышал я. — У вас назначенавстреча с мистером Алленом?

— С мистером Алленом — ничего подобного, да я и не к нему.Мне хотелось бы встретиться с мистером Гетчелом.

— О, вам следовало бы договориться заранее с мистеромГетчелом. Вам…

Я обошел ее стол и раскрыл дверь кабинета с табличкой:«Мистер Гетчел».

Она вскочила со стула и ринулась за мной.

— Вы не имеете права!..

Из-за своего письменного стола на меня с изумлением взглянулсам Гетчел.

Это был плотный, широкоплечий мужчина с осанистой фигурой,суровый на вид и, судя по всему, в хорошей спортивной форме.

На первый взгляд ему можно было дать не больше пятидесятилет. Когда я вошел в кабинет, он спросил секретаршу:

— Что все это означает, Лорен?

— Он ворвался без спроса, — ответила она. — Он…

Гетчел поднялся и отшвырнул кресло.

— Я им займусь сам, — заявил он и быстрыми шагами обогнулстол. — Заставлю его вырваться отсюда.

Лорен Бил скороговоркой произнесла:

— Его имя — Дональд Лэм. Он приходил позавчера, чтобывстретиться с мистером Алленом и…

Гетчел застыл на полпути, вцепился в угол стола и вымолвил:

— Лэм, а?..

— Он самый!

— Выйдите и закройте за собой дверь! — приказал онсекретарше. — Я сам с ним разберусь.

Дверь закрылась.

Гетчел приблизился ко мне, пристально вглядываясь серымисердитыми глазами.

— Ладно, Лэм. Во имя дьявола, чем, по вашему мнению, выздесь занимаетесь? — спросил он.

— Как мне кажется, защищаю своего клиента.

— Если так, тогда выкатывайтесь в приемную и ждите там, покаваш клиент сам не пошлет за вами, и тогда защищайте на здоровье. Для этогонезачем вламываться без приглашения.

— Пожалуй, вы правы — в прошлый раз мне это обошлось боком.

— Вот как — любопытно?

— Дело в том, что я не до конца поверил в то, что мнеговорил клиент. Кое-что показалось подозрительным. Вот поэтому в прошлый раз ябез спроса вторгся в кабинет Аллена, снял отпечатки пальцев с торца егометаллического стола и затем сверил их с теми отпечатками, которые раздобыл вномере мотеля. Когда они совпали, я не долго думая решил, что Аллен и в самомделе находился в номере. И меня как обухом по голове ударило, когда отпечаткиоказались не Аллена. Вот поэтому я согласен с вами, что нечего самовольноврываться в кабинет. Только теперь до меня дошло, как все обстояло на самомделе.

С минуту Гетчел в раздумье изучал меня, затем вернулся записьменный стол и опустился в вращающееся кресло.

— Садитесь, Лэм, — пригласил он.

— В нашем распоряжении, возможно, очень мало времени.