— А почему?

— Не стоит недооценивать полицию.

— Вы были у них?

— Нет, они были у меня.

Он открыл ящик письменного стола, достал оттуда чековуюкнижку и, положив на нее ручку, спросил:

— Хорошо, что вы хотите?

— Хочу правды, для начала.

— Не лучше ли получить наличные.

— Для начала согласен только на правду, — повторил я.

Отложив ручку и закрыв чековую книжку, он сообщил:

— Я вдовец.

Я кивнул в ответ.

— Но я также и мужчина.

Я вновь кивнул.

— Я встретился с Шейрон Баркер в коктейль-баре.

Она мила и мне понравилась. Мы уехали вместе.

— Сколько было таких поездок?

— Имеет ли это значение?

— Пожалуй что нет.

— Тогда продолжаю. Мы уехали вместе. В субботу вечером мыотправились в мотель «Постоялый дворик» после того, как она закончила работу, имы немного перекусили. Шейрон сама занялась регистрацией номера. Личность ядовольно известная, поэтому предпочитаю держаться подальше от мест, где ведутвсякого рода записи. Она оформила себя и меня как мистера и миссис КарлетонБлевет из Сан-Франциско, получила ключ, и нас провели в номер. Мы заказаликое-какие закуски и, не знаю почему, вызвали подозрение у детектива из мотеля.Короче, еду к нам в номер он доставил самолично.

— Это встревожило вас?

— Не очень. Я держатель первых закладных на этот мотель изаинтересован в том, чтобы он приносил прибыль, а не доставлял неприятности.Поэтому в свое время предложил им ограничиться лишь одним детективом, полагая,что в мотелях подобного рода слишком строгий надзор за постояльцами толькоотпугнет людей от заведения.

— Как же события развивались дальше?

— В дверь постучали, — ответил он и замолк.

— Продолжайте.

— Лэм, было бы чертовски лучше, если бы вы обошлись безпродолжения.

— Мне необходимо это знать. Прошу вас, продолжайте!

— Хорошо. Когда Шейрон открыла дверь, к нам вошел какой-томужчина. Он вынул из кармана свою визитную карточку и представился как РонлиФишер, помощник окружного прокурора.

Для меня это было как гром среди ясного неба. По правдеговоря, я не знал, как вести себя, открыться ли ему, кто я такой, и спросить влоб, какого черта ему здесь нужно, или выждать, пока он сам не скажет. Наконец,решил дождаться и дать ему раскрыть карты.

Мои опасения оказались напрасными — он принимал нас за техлюдей, за которых мы себя выдавали. Для него мы были мистер и миссис Блевет изСан-Франциско. Он извинился за то, что причиняет нам беспокойство, и объяснил,что работает над очень важным делом и что одна из свидетельниц по этому делунаходится в соседнем номере и что позднее, как он ожидает, к ней долженприсоединиться некий джентльмен, и он хотел бы побеседовать с ними обоими. Ещеон сказал, что должен пока оставаться незамеченным, и спросил, не будем ли мывозражать, если несколько минут понаблюдает в окно.

— И что вы ему сказали?

— А что можно было сказать? Ответил — пусть занимается тем,чем считает нужным. Поинтересовался, не хочет ли немного выпить. Он отказался —вот мы так и сидели, делая вид, что я и она — муж и жена из Сан-Франциско, немногопритомившиеся после дороги.

— Ну а потом?

— Потом, примерно через час, он поблагодарил нас, сказал,что ему пора, и покинул номер.

— А затем?

— Затем я начал размышлять над происходящим, и чем большедумал, тем меньше мне это нравилось. Отправив Шейрон на такси, я поехал домойна своей машине.

— В какое время?

— Кажется, было около двух часов ночи.

— Продолжайте.

— Потом на следующий день я узнал об убийстве Ронли Фишера.Понял, что полиция начнет шерстить всех, кто был в мотеле. Я не знал, говорилили нет Ронли Фишер кому-нибудь о том, что некоторое время находился в нашемномере. Но не решился во избежание разговоров сам навести необходимые справки.Оставался только один человек, на которого я мог положиться без опаски. Тогда япозвонил в мотель и сообщил, что хотел бы сохранить за собой номер еще на парудней.

Послал им с нарочным деньги.

— К чему столько усилий, чтобы сохранить именно этот номер?— спросил я.

— Чтобы в полиции думали, что пара, которую они в концеконцов накрыли, та же самая, что находилась там в субботу вечером.

— Значит, ваш зять никогда и не был в этом номере?

— Нет. Он только знал Шейрон Баркер.

— Сколько же выручила Шейрон на этом?

— Пока не слишком много. Позднее она потребует гораздобольше.

— И вы заплатите?

— Заплачу.

— Как, по-вашему мнению, что там могло случиться? С РонлиФишером, разумеется.

— Не знаю. И не желаю знать ничего! Поверьте, ровным счетом— ничего!

— Ну вы и влипли, — заметил я.

— Это для меня не новость.

— Мне вот тоже обломились неприятности, пока я поневолезанимаюсь тем, что пытаюсь разобраться что к чему.

— Много неприятностей?

— Хватает.

— Вам расцарапали все лицо.

— Да, расцарапали лицо, ударили под дых, свернули челюсть изаставили провести ночь в вытрезвителе.

— А по какой причине оказались здесь?

— Так принято в нашем агентстве — брать клиентов под защиту,даже если те действуют через подставных лиц, — главное, лишь бы они хорошоплатили.

— Поверьте, я огорчен за вас, — сказал он.

— Я тоже.

— А что вы намерены делать сейчас? — спросил он.

— Попытаюсь отмазать вас, если, конечно, смогу. Но мне нужнознать все доподлинно.

— Я же сказал вам, что случилось.

— Как и ваш зять в свое время.

— Хотелось, как лучше!

— А теперь вот полиция катит на меня бочку, что я с нейиграю в прятки, и угрожает отобрать мою лицензию.

— У меня есть некоторый политический вес. Не могу, правда, вданный момент повлиять на ход событий, но когда дойдет до того, чтобы вернутьвам лицензию, уверяю вас, мое слово окажется решающим.