— Что случилось? — осведомилась Палома самымневинным тоном.

— Что ты себе позволяешь? — проорал Куп. — Ине говори мне, что ты не знала, кто звонит! — Он очень редко выходил изсебя, но Паломе одной из немногих удавалось разбудить в нем худшие свойства егохарактера. Сейчас Купу больше всего хотелось задушить ее, а заодно и Эйба,который уволил всех нормальных слуг и оставил его один на один с этойсальвадорской очковой гадюкой. Все теплые чувства, которые он начиналиспытывать к Паломе, теперь исчезли. Она была для него врагом, и Куп не намеренбыл ее щадить.

— Нет, я не знала. А кто это был? Рита Вейверли? —Палома смотрела трансляцию «Золотого глобуса» с друзьями и не уставаларассказывать им, какая Куп на самом деле задница.

— Это была Шарлей, и ты прекрасно это знала, —отрезал Куп, сдерживаясь из последних сил. — Ты плохо поступила, Палома,этот разговор расстроил ее, да и меня тоже. Мне бы не хотелось, чтобы мой деньначинался со звонков истеричных девчонок, которых необходимо утешать.Предупреждаю тебя: если Шарлей здесь появится и ты впустишь ее в дом, явышвырну вас обеих, а потом позвоню в полицию и скажу, что вы вломились ко мнебез приглашения.

— Не стоит так нервничать, мистер Уинслоу, —сказала Палома, смерив его презрительным взглядом.

— Я не нервничаю, Палома. Я очень сердит, я разъярен, яв бешенстве! Ведь я же ясно тебе сказал: я не желаю разговаривать с этойШарлей!

— Извините, я забыла. А может, просто не поняла, чтоэто она. Хорошо, я больше вообще не буду подходить к телефону. — Паломаявно хотела, чтобы последнее слово осталось за ней. Кроме того, она была непрочь освободиться от одной из своих обязанностей по дому.

— Нет, ты будешь подходить к телефону, — с нажимомсказал Куп, — И если Шарлей снова позвонит, ты скажешь ей, что меня нетдома. Ясно?

Палома кивнула и, снова включив пылесос, с вызовомпосмотрела на него. В??зов и презрение получались у нее лучше всего.

— Вот и хорошо. Спасибо, — пробормотал Куп и шумнозатопал по лестнице. Он снова попробовал сосредоточиться на сценарии, но этоему никак не удавалось. Шарлей обманула его ожидания и оказалась надоедливой иглупой истеричкой, такой же, как и многие другие, а Куп терпеть не мог женщин,которые не понимали, когда им указывали на дверь. Когда роман подходит к концу,считал Куп, женщина должна уйти быстро и легко, но Шарлей, по-видимому, еще начто-то рассчитывала.

Все еще кипя от гнева, Куп побрился, принял душ и началодеваться. Сегодня он обедал в «Спаго» с одним режиссером, с которым работалмного лет назад. Куп первым позвонил ему, прослышав, что тот собирается сниматьновый фильм. Кто знает, рассуждал он, быть может, в этой картине найдется длянего роль.

Эти соображения окончательно вытеснили из его мыслей Шарлейи все другие дела. Но по пути в ресторан Куп вдруг вспомнил, что Алекс ему таки не перезвонила, и решил еще раз связаться с ней. Он снова позвонил ей напейджер и оставил номер своего сотового телефона, уверенный, что ответапридется ждать довольно долго.

К его огромному удивлению, Алекс перезвонила ему почтисразу. Не успел Куп положить аппарат на сиденье машины, как тот зазвонил.

— Алло? — сказал он измененным голосом на случай,если это звонит Шарлей.

— Это доктор Мэдисон, — сказала Алекс. — Скем я говорю? — Она не узнала ни номера телефона, ни его голоса, и Куп несдержал улыбки.

— Это Куп, — сказал он. — Как поживаете,доктор?

Алекс удивилась его звонку, но вместе с тем чувствовала себяпольщенной.

— Прекрасно! Видела вас вчера на церемонии вручения«Золотого глобуса», — сказала она и тут же подумала, что говорить об этом,наверное, глупо. Церемонию смотрело полстраны.

— Мне казалось, у тебя нет времени на такие глупости,как телевизор. — Куп сам не заметил, как перешел с Алекс на «ты».

— Действительно нет. Но у нас в комнате ожидания стоиттелевизор, который практически не выключается.

Я как раз взглянула на экран, когда показывали тебя и РитуВейверли. Вы оба выглядели просто великолепно! — У Алекс был совсеммолодой голос, и говорила она с той же искренностью и прямотой, которые такпонравились ему при первой встрече. В ней не было ничего наигранного илиискусственного — только красота и живой, быстрый ум. «В отличие отШарлей», — мрачно подумал Куп, но тут же решил, что сравнивать двух женщинбыло бы некорректно, хотя они и были примерно одного возраста. Рядом с АлексШарлей безнадежно проигрывала. На стороне Алекс было все: внешность,воспитание, образование, шарм. Шарлей принадлежала совсем к другому миру. Онасовершала поступки, о которых такие женщины, как Алекс, даже никогда незадумывались. И все же, несмотря на эту бросающуюся в глаза разницу, в жизниКупа нашлось бы, наверное, место для женщин обоих типов, но только не теперь.Впоследствии — он знал — у него снова будут дюжины таких, как Шарлен и ейподобные, но сейчас Куп не мог даже смотреть на них, потому что познакомился сАлекс. Таких, как она, ему нечасто приходилось встречать, и нужно было бытькруглым идиотом, чтобы не воспользоваться этим шансом.

— Вы звонили мне на днях? — спросила Алекс снекоторым сомнением. — У меня на пейджере появлялся незнакомый номер, номне некогда было перезвонить. У нас было два сложных случая, и я совсемзабегалась…

— Да, это был мой домашний номер, — подтвердилКуп.

— А я думала, кто-то из коллег опять разыскивает менядля консультации! — Алекс с облегчением рассмеялась. — Что ж, я рада,что это были вы!

— Я тоже рад, что я — это я, а не кто-то из твоихколлег.

Как подумаю, что тебе каждый день приходится возиться сэтими новорожденными, прямо в дрожь бросает! — На самом деле Куп относилсяк ее профессии с куда большим уважением, чем готов был признать. Его показнойстрах и брезгливость были частью игры, и Алекс это прекрасно понимала.

— Как прошла вчерашняя церемония? — спросилаона. — Рита Вейверли действительно очень красива, Куп. А какова она вжизни? Она хороший человек?

Этот последний вопрос заставил Купа улыбнуться. Если бы онвзялся описывать кому-то Риту Вейверли, он никогда бы не сказал про нее, чтоона — «хороший человек». Да и сама она, пожалуй, изумилась бы, если быкто-нибудь назвал ее так. В Голливуде быть «хорошим человеком» никогда несчиталось достоинством — во всяком случае, в жизненной гонке первый приз обычнодоставался отъявленным стервам, беспринципным пройдохам и тупым бесчувственнымзадницам. Правда, о Рите нельзя было сказать, что она стерва. Купер, во всякомслучае, предпочел бы выразиться деликатнее, например, сказал бы, что она «умееткусаться».

— Я бы сказал, Рита — интересный человек, —уточнил Куп. — Интересный и приятный. Одним словом — кинозвезда, —закончил он дипломатично.

— Как и вы, Куп, — Алекс вернула мяч на егополовину поля, и Куп рассмеялся.