А расплата и вышла много дороже, чем просто жизнь. Во всякомслучае, для человека чести.

Теперь могущество Шефа пошатнулось. Газеты прочат ему скороепадение, суму и тюрьму. Так неужто в эту горькую годину Вяземский предастсвоего благодетеля? Именно теперь, когда Шеф так нуждается в помощи! Нет, вроду Вяземских так не поступают.

Над зеркалом замигала красная лампочка — через тридцатьсекунд выход в эфир.

Ипполит бросился назад в студию, сел в кресло. Ассистентмолниеносным движением поправил ведущему пробор и отскочил в сторону.

Уверенным голосом, с недоброй усмешкой Ипполит сказал вкамеру:

— Вы имели возможность лицезреть любителя отечественнойпродукции восседающим на унитазах во всех его резиденциях поочередно.Иностранное происхождение раззолоченных сосудов, которым его превосходительстводоверяет лелеять свою филейную часть, очевидно. Честно говоря, поневолевспоминается народная присказка: «Кто сладко жрет, тот ……» — и Вяземскийпроизнес в рифму чудовищную гадость, им же самим сочиненную — народ тутбыл не при чем.

От омерзения ногти впились в ладонь до крови.

1

Хаджи Муратов спустился с гор, чтобы немножко повоевать. Егомюридам стало скучно отсиживаться в мрачных ущельях, а еще нужно было отомститьневерным за великого Имама, коварно убитого прилетевшей из неба ракетой.

Ехали на грузовиках по гладкому шоссе. Время от временипопадались заставы, но, слава Аллаху, русские падки на бакшиш, а серебрау Муратова было много. Он уже начал думать, что сможет доехать по широкойравнине до самого главного города гяуров, который, если верить телевизору, сиялразноцветными огнями и совсем не знал, что такое война. Но на рассвете, увъезда в большой поселок, названия которого наиб не запомнил, удача от негоотвернулась. На горе поселку начальник кордона оказался очень честным, а можетбыть, очень глупым. Он не взял денег и стал стрелять.

Нукеры убили упрямого офицера и его людей, но после этогоехать дальше стало нельзя. Воины рассыпались по сонным улицам, для острасткипостреливая по окнам домов, а со всех сторон уже стекались солдаты иказаки.

Пускай здесь, решил Хаджи, это место не хуже всякогодругого. И пожалел только, что не запомнил, как называется селение, где емусуждено встретиться с Аллахом.

Посреди поселка был большой белый дом с толстыми стенами,окруженный высокой оградой. В таком можно долго обороняться.

Люди Муратова вбежали в вестибюль, расположились у окон,высунули наружу стволы автоматов и начали стрелять. Однако гяуры на огонь вдруготвечать перестали, хотя на улицах становилось все больше бронетранспортеров, ав небе гудели боевые вертолеты.

Потом к наибу подошел Курбан и сказал:

— Плохо, Хаджи. Они не стреляют, потому что этобольница.

2

Получив известие о том, что чеченские абреки захватилибольницу, где находятся сотни мирных обывателей, премьер-министр ВикторСтепанович Лорис-Меликов обернулся к образам и перекрестился. Настал час,которого он со страхом ждал с того самого дня, когда решил ступить напоприще общественного служения. Он знал, что рано или поздно судьба поставитего перед выбором, который на самом деле выбором не является. Виктор Степановичвсегда говорил, что человек, посвятивший свою жизнь народу, перестает принадлежатьсебе. Теперь настало время, когда эти слова придется подтвердить делом.

— Подготовить мой самолет, — сказал онпомощнику. — Я вылетаю.

Помощник напомнил:

— Вас просила позвонить Ариадна Аркадьевна.

— Да-да, после, — кивнул Лорис-Меликов и пообещалсебе, что о жене пока думать не будет — сейчас требовалась непреклоннаятвердость.

3

Мюриды почтительно наблюдали, как Хаджи, опустившись наколени подле стенгазеты «Наша забота — здоровье трудящихся», молитсяВсевышнему.

Вразуми, научи, — шептал Муратов, прижавшись лбом кхолодному линолеуму. Как поступить? Нельзя, чтобы пострадали невинные.

Больницу обложили со всех сторон. Мюриды попытались быловыпустить через служебный вход хотя бы рожениц, но стоило двери чутьприоткрыться, как с площади, не разбирая, ударили из крупнокалиберного пулемета— одну женщину убили и двух ранили.

Как вывести отсюда больных и врачей, чтобы не путались подногами и не мешали воевать? Ведь Пророк сказал: «Да не будут твоимиврагами малые и слабые».

Аллах не давал ответа. Видно, Сам не знал, как тут быть.

4

Аэропорт «Минводы» остался позади. Министерский кортеж насумасшедшей скорости несся мимо пыльных станиц.

Лорис-Меликов еще раз спросил себя, уже безо всякой надежды:быть может, существует какой-нибудь иной выход?

Нет, иного выхода не было.

Разумеется, идти на поводу у разбойников нельзя. Довольноодин раз уступить — и начнется целая вакханалия похищений и захватовзаложников. Каждая жизнь, выкупленная сегодня, завтра и послезавтра отольетсясотнями и тысячами смертей. Нет-нет, тысячу раз правы израильтяне: никакихуступок, никаких сделок, никакого торга. Заплатить кровавую цену один раз,чтобы не пришлось платить вновь и вновь. Он, Лорис-Меликов, властью, данной емуБогом и государем, берет ответственность на себя.

Пользуясь тем, что адъютант заклевал носом, премьер-министрукрадкой выудил из-под рубашки золотой медальон и поцеловал спрятанную в немженскую фотографию.

Прости, мое сокровище, и не осуждай.

— Полковник. — Виктор Степанович осторожно тронуладъютанта за плечо. — Алоизий Христофорович, проснитесь. Соедините-каменя, голубчик, с Муратовым.

5

Телефон в кабинете главврача, не подававший признаков жизниуже много часов, оглушительно затрезвонил. Курбан доложил, что с наибом хочетговорить самый главный гяурский начальник Лорис-Меликов, лютый враг чеченскогонарода.

Хаджи взял трубку с тяжелым чувством. Знал, что сейчасуслышит. Министр скажет: сдавайся, Муратов, и тогда я позволю невинным выйтинаружу. Иначе твое имя будет навеки опозорено, а твоя честь вывалена в грязи.

— Я, — коротко сказал Хаджи в микрофон и закрылглаза, еще не решив, как будет отвечать. Как жаль, что Аллах в бесконечноймудрости Своей запретил самоубийство.

— Хаджи Муратов, вы меня слышите? — услышал онголос, много раз слышанный по телевизору.