– И вы пошли?

– Нет.

– Вы – нет, а вот ваш муж – да.

– Что? – Она уставилась на него.

– Он не говорил вам об этом?

– Нет.

Олив Беттертон казалась ошеломленной и расстроенной. Джессопчувствовал к ней жалость, но не собирался оставлять эту тему. Впервые онощущал, что набрел на что-то достойное внимания.

– Не понимаю, – промолвила она. – Странно, что Том ничегомне об этом не сказал.

– Они были на ленче в «Дорсете», где останавливалась миссисСпидер, в среду, 12 августа.

– 12 августа?

– Да.

– Действительно, тогда Том ездил в Лондон… Но он ничего неговорил… – Олив Беттертон оборвала фразу и внезапно спросила: – Как онавыглядит?

– Не слишком шикарно, миссис Беттертон, – успокоил ееДжессоп. – Молодая деловитая особа лет тридцати с небольшим, не блещущаякрасотой. Нет никаких указаний на то, что у нее когда-либо была интимная связьс вашим мужем. Поэтому странно, что он не рассказал вам о встрече.

– Да, в самом деле…

– Теперь подумайте как следует, миссис Беттертон. Незаметили ли вы приблизительно в это время каких-нибудь перемен в вашем муже?Скажем, в середине августа, за неделю до конференции?

– Нет. Да и замечать было нечего.

Джессоп вздохнул.

На его столе зазвонил внутренний телефон, и он снял трубку:

– Да?

– Один человек хочет повидать кого-нибудь, работающего надделом Беттертона, сэр, – сообщил голос на другом конце провода.

– Как его имя?

Голос скромно кашлянул:

– Я не вполне уверен, как оно произносится, мистер Джессоп.Возможно, мне лучше назвать его по буквам.

– Валяйте.

Джессоп записал названную последовательность букв.

– Он что, поляк?

– Не знаю, сэр. Он хорошо говорит по-английски, но с легкимакцентом.

– Попросите его подождать.

– Хорошо, сэр.

Джессоп положил трубку и посмотрел на Олив Беттертон. На еелице застыло выражение безнадежности. Он протянул ей бумагу, на которой толькочто сделал запись.

– Вы знаете этого человека?

Глаза женщины расширились. Джессопу она показаласьиспуганной.

– Да, – ответила она. – Я получила от него письмо.

– Когда?

– Вчера. Он кузен первой жены Тома, только что прибыл вАнглию и очень волнуется из-за исчезновения Тома. В письме он спрашивал, естьли у меня какие-нибудь новости, и выражал мне сочувствие.

– До этого вы никогда о нем не слышали?

Олив Беттертон покачала головой.

– А ваш муж когда-нибудь упоминал о нем?

– Нет.

– Выходит, он может и не быть родственником вашего мужа?

– Возможно. Я никогда об этом не думала. – Она выгляделаудивленной. – Но первая жена Тома была иностранкой – дочерью профессора Маннхейма.Судя по письму, этот человек все знал о ней и Томе. И как бы то ни было, еслион не тот, за кого себя выдает, то с какой целью он это делает?

– Этот вопрос всегда приходится задавать самим себе, –улыбнулся Джессоп. – Мы делаем это так часто, что иногда придаем мелочамнесоизмеримо большое значение.

– Неудивительно. – Женщина внезапно поежилась. – В такойкомнате, как эта, – в центре лабиринта коридоров, – чувствуешь, как будто тебеникогда не удастся отсюда выбраться.

– Да-да, здесь может возникнуть нечто вроде клаустрофобии, –вежливо согласился Джессоп.

Олив Беттертон откинула со лба прядь волос.

– Больше я не могу этого выносить, – сказала она. – Не могувот так сидеть и ждать. Я хочу переменить обстановку – уехать куда-нибудь заграницу, где мне не будут постоянно звонить репортеры, а люди не станут на меняглазеть. Здесь я все время встречаю друзей, которые спрашивают, есть ли у меняновости. – Она сделала паузу. – Мне кажется… я не выдержу. Я пыталась бытьмужественной, но это для меня чересчур. Мой врач согласен со мной. Он говорит,что мне нужно уехать прямо сейчас на три или четыре недели. Даже письмо мненаписал – сейчас покажу.

Женщина порылась в сумочке, достала конверт и протянула егочерез стол Джессопу:

– Прочтите.

Джессоп вынул письмо из конверта и прочитал его.

– В самом деле, – промолвил он, пряча письмо в конверт.

– Значит… значит, я могла бы уехать? – Ее глаза настороженнонаблюдали за ним.

– Разумеется, миссис Беттертон. – Джессоп удивленноприподнял брови. – Почему бы и нет?

– Я думала, вы будете возражать…

– Возражать? Это ваше личное дело. Только устройте все так,чтобы я мог связаться с вами, если во время вашего отсутствия появятсякакие-нибудь новости.

– Да, конечно.

– Куда вы думаете поехать?

– Туда, где много солнца и не очень много англичан, – вИспанию или Марокко.

– Отлично. Уверен, что это пойдет вам на пользу.

– Благодарю вас.

Олив Беттертон поднялась – казалось, будто к ее нервозностиприбавилось радостное возбуждение.

Джессоп встал, обменялся рукопожатием с посетительницей инажал кнопку, велев дежурному проводить ее к выходу. После этого он снова сел.Несколько секунд его лицо оставалось бесстрастным, потом Джессоп улыбнулся иподнял телефонную трубку.

– Пригласите ко мне майора Глидра, – распорядился он.

– Майор Глидр? – Джессоп немного помедлил, прежде чемназвать фамилию.

– Англичанину такое нелегко произнести, – усмехнулсяпосетитель. – Во время войны ваши соотечественники называли меня Глидер, а вШтатах я сменил фамилию на Глин – это куда легче выговорить.

– Вы прибыли из Штатов?

– Да, неделю назад. Простите, а вы… мистер Джессоп?

– Он самый.