— Ах, какая прелесть! — закричала Зоя. — Я женесколько недель не видела щенков! — Она протянула к нему руку, и щеноктотчас принялся облизывать ее.

— Это девочка, ее зовут Сава, — с гордостьюпроизнесла Мари, любуясь восхищенной подругой. — Мы с мамой хотим подаритьее тебе. — И она протянула ей щенка.

— Мне?! О, бо… Но что же я… — «Что же я скажумаме», — чуть было не вырвалось у нее, но, боясь лишиться подарка, онаприкусила язык. Императрица все поняла и так.

— Ах, да ведь Наталья, кажется, не очень любит собак… Ясовсем забыла… Она, наверно, рассердится на меня?

— Нет-нет, что вы, совсем наоборот! — на ходупридумывала Зоя, взяв на руки щенка, который лизал ей нос и щеки. Зоя отдернулаголову, пока он не добрался до ее волос. — Какая она чудная! Неужели этомне?

— Ты окажешь мне большую услугу, дитя мое, есливозьмешь ее. — Царица улыбнулась и села на стул.

Вид у нее был очень утомленный. Зоя заметила на ней косынкус красным крестом и форменное платье сестры милосердия. Неужели она и сегодняухаживала за ранеными в госпитале? Ведь у нее на руках были еще четверозаболевших детей и Анна Вырубова.

Александра неукоснительно выполняла свои обязанности сиделкии требовала того же от дочерей.

— Мама, хочешь чаю?

— Очень. Вот спасибо тебе, Машенька.

Мари позвонила, и появившаяся горничная принесла чашку ичайник.

— Здорова ли бабушка? — спросила царица. — Ятак давно ее не видела. Столько забот, что я совсем не бываю в Петрограде.

— Благодарю, тетя Алике, здорова.

— А родители?

— Все хорошо, тетя Алике. Только мама тревожится, чтоНиколая могут отправить на фронт, — нервы ее вконец расшатались.

Графиня Наталья Юсупова вообще отличалась нервностью, идостаточно было пустяка, чтобы вывести ее из душевного равновесия. Муж оберегалее, безропотно снося все ее капризы и прихоти, потакая ей решительно во всем.Царица доверительно говорила Мари, что, к счастью, Зоя не унаследовала от материее вялой томности — она была полна огня и жизни и меньше всего напоминалапоникшую камелию. При упоминании Натальи перед глазами всегда возникала одна ита же картина: бледная блондинка, вся в белом шелку, с необыкновеннымижемчугами в ушах и на шее, бессильно откинулась на спинку стула, с застывшим вглазах ужасом, словно жизнь для нее — непосильное бремя; После начала войныцарица обратилась к ней с просьбой поработать в Красном Кресте, но Наталья безобиняков ответила, что ей это будет не под силу… Сейчас царица воздержалась откомментариев, сказав только:

— Кланяйся ей от меня.

Лишь теперь Зоя спохватилась, что за окнами совсем темно.Стремительно поднявшись, она в ужасе взглянула на часы:

— Боже! Мне давно пора быть дома! Мама будет в ярости!

— Да уж! — засмеялась царица и погрозила ейпальцем:

— Только, пожалуйста, не лги, а не то запутаешьсявконец. Воображаю, в какой ужас придет Наташа, узнав, что ты была у нас… Тыведь могла заразиться.

Ты болела корью?

— Нет! И сейчас не заболею, ну а если все же подхвачузаразу, значит, так тому и быть! — Она звонко рассмеялась, с беспечнойотвагой махнув рукой. За этот озорной, отчаянный нрав ее и любила Мари.

— Поезжай скорей, — сказала царица, — а мнепора к моим болящим. — И, поцеловав обеих девочек, вышла из комнаты.

Мари, вытащив щенка из-под стола, снова завернула его впопонку и протянула Зое:

— Не забудь!

— Неужели ты правда отдаешь ее мне?

— Да. Она для тебя и предназначалась, просто я хотела сделатьсюрприз. Положи ее за пазуху, под шубой она не замерзнет. — Коккеру былотолько семь недель от роду. Зоя пленилась им, как только увидела — в первыйдень Рождества, когда они всей семьей обедали в Царском. — Только бы мамане выставила тебя вместе с нею из дому.

— Ничего, я скажу, что тетя Алике будет в ужасе, еслисобачка вернется к ней. Не посмеет же она огорчать императрицу!

Девочки со смехом сбежали вниз, Зоя стала надевать шубу исоболий капор, под которым спрятались ее огненные пряди. Потом обняла Машу:

— Пожалуйста, постарайся не заболеть!

— И не подумаю даже. — Маша передала ей щенка,протянула флакончик, а горничная доложила, что лошади поданы.

— Через денек-другой я снова приеду! Обещаю тебе!Спасибо за подарки. — Зоя еще раз порывисто обняла Мари и сбежала скрыльца, у которого стояла тройка. Федор сидел на козлах: щеки и нос у негобыли ярко-красные — он как следует выпил со своими приятелями, дожидаясьбарышню, — чтобы не замерзнуть на обратном пути в Петроград. Он помог Зоезабраться в сани. Снег, к счастью, перестал.

— Федор, гони вовсю! Если я опоздаю, такое будет!..

Но Федор и сам знал, что должен поспеть вовремя.

«Должно быть, все уже будут сидеть за столом, — думалаЗоя, — а тут я, да еще с собакой!» Она засмеялась.

В морозном воздухе щелкнул кнут, и вороные резво взяли сместа. В следующую минуту они были уже за воротами и вихрем неслись черезЦарское Село на тракт.

Сани летели по Невскому проспекту. Зоя прижимала к себещенка и пыталась придумать уважительную причину своего отсутствия. Тщетно. Онапонимала: раз Федор с нею, особенно беспокоиться не станут, но мать навернякабудет вне себя от гнева — мало того что Зоя опоздала, но еще и привезла с собоюсобачку.

Впрочем, ее она представит домашним потом.

На углу Фонтанки Федор круто свернул налево, и лошади, чуяродное стойло, сами, без понуканья, прибавили рыси. Федор распустил вожжи и ужечерез полминуты высаживал барышню у крыльца. Зою вдруг осенила счастливаямысль: она вытащила завернутого в попонку щенка из-за пазухи и протянула егокучеру.

— Федор, — произнесла она, глядя на негоумоляюще. — Пожалуйста… Это подарок государыни… Возьми пока, отнеси накухню, отдай Галине. А потом я за ней спущусь. Щенка зовут Сава. — Вглазах Зои появился страх, когда Федор со смехом покачал головой.

— Да за такое ее сиятельство мне голову оторвет. Да ивам, барышня, тоже не поздоровится.

— Я знаю, Федор… Но, может быть, папа заступится… —Отец, такой добрый, такой нежный с матерью, неизменно выступал на Зоинойстороне. Он был чудесный человек, и Зоя просто обожала его. — Пожалуйста,Федор… Я и так страшно опоздала…

Был уже восьмой час, а ей еще надо было переодеться к обеду.Федор взял щенка, а Зоя понеслась по мраморным ступеням лестницы их небольшого,но очень красивого дворца. Его выстроил Зоин дед для своей невесты. Бабушкажила во флигеле, отделенном от дворца садом. Но Зое некогда было думать обэтом.