Поезд останавливался. Я бросил последнийвзгляд на вихрь — тот вновь завис над девушкой, даже ускорил вращение… Иничего, совершенно ничего поделать я не мог. Рядом, на станции, была цель моихнедельных блужданий по Москве. Проехать мимо, проследить за девушкой я не мог.

Меня бы шеф заживо сожрал… может быть, даже,не фигурально выражаясь…

Когда двери с шипением разошлись, я бросил надевушку последний взгляд — торопливо запоминая ауру. Шансов найти ее вновь вогромном городе — немного. И все таки я должен буду попытаться.

Но не сейчас.

Выскочив из вагона, я огляделся. Опыта полевойработы мне и впрямь не хватает, в этом шеф абсолютно прав. Но вот метод,которым он применил для обучения, мне совершенно не нравился.

Как, черт возьми, найти цель?

Обычным зрением я видел людей, ни один изкоторых не вызывал подозрения.

Здесь до сих пор толклось много пассажиров —все-таки «Курская-кольцевая», тут и приезжие с вокзала, и расходящиесяторговцы, и спешащие на пересадку в спальные районы… Прикрыв глаза я могнаблюдать картину более занятную — блеклые, как обычно к вечеру, ауры.

Среди них ярким алым пятном горела чья-тозлоба, пронзительно-оранжевым светилась парочка, явно спешащая добраться допостели, размытыми коричнево-серыми полосами тянулись распадающиеся аурыпьяных.

И никакого следа. Только сухость в горле, зудв деснах, безумно колотящееся сердце. Привкус крови на губах. Нарастающеевозбуждение.

Все признаки косвенные, и в то же времяслишком явные, чтобы пренебречь ими.

Кто же? Кто?

Поезд за моей спиной тронулся. Ощущениеблизости цели не слабело — значит, пока мы рядом. Показался встречный состав. Ия почувствовал, как цель дрогнула, двинулась навстречу ему.

Вперед!

Я пересек перрон, лавируя между пялящимися науказатели приезжими, двинулся к хвосту состава — ощущение цели начало слабеть,побежал к головному вагону… есть… ближе….

Как в детской игре — «горячо-холодно».

Люди входили в вагоны. Я бежал вдоль состава,чувствуя, как рот наполняется тягучей слюной, начинают болеть зубы, судорогойсводит пальцы… В наушниках гремела музыка.

In the shadow of the moon,

She danced in the starlight

Whispering a haunting tune

To the night…

Ох, к месту песенка. Удивительно к месту…

Не к добру.

Я прыгнул в сходящиеся двери, замер,прислушиваясь к себе. Угадал или нет? Визуально я по-прежнему не фиксировалцель…

Угадал.

Поезд мчался по кольцу, а мои бунтующиеинстинкты кричали: «Здесь! Рядом!»

Может быть, я и с вагоном угадал?

Искоса оглядев попутчиков я отказался от этойнадежды. Здесь не было никого, способного вызвать интерес.

Что ж, будем ждать…

Feel no sorrow, feel no pain,

Feel no hurt, there's noting gained…

Only love will then remain,

She would say.

На «Проспекте Мира» я почувствовал, что цельудаляется.

Выскочил из вагона, двинулся на пересадку.Рядом, где-то совсем рядом…

На радиальной станции ощущение цели сталопочти мучительным.

Я уже высмотрел несколько кандидатур — дведевушки, молодой парень, мальчик. Все они были потенциальными кандидатами, новот кто из них?

Моя четверка села в один вагон. Это уже былаудача, я вошел следом, и стал ждать.

Одна девушка вышла на «Рижской».

Ощущение цели не ослабло.

Парень вышел на «Алексеевской».

Прекрасно. Девушка или мальчик? Кто из них?

Я позволил себе украдкой поглядеть на обоих.Девушка была пухленькая, розовощекая, внимательно читала «МК».

Никакого волнения не проявляла. Мальчик,наоборот, тощенький и хрупкий, стоит у двери, водя пальцем по стеклу.

На мой взгляд девушка была гораздо…аппетитнее. Два к одному, что она.

Но, в общем-то, тут все решает вопрос пола.

Я уже начал слышать Зов.

Пока еще не вербализированный, просто нежная,тягучая мелодия. Звук из наушников сразу перестал восприниматься, Зов легкоперекрыл музыку.

Ни девушка, ни мальчик не проявлялибеспокойства. Либо у них очень высокий порог переносимости, либо наоборот —сразу поддались.

Поезд подъехал к «ВДНХ». Мальчик убрал руку отстекла, вышел на перрон, торопливо зашагал к старому выходу. Девушка осталось.

Проклятие!

Они были еще совсем рядом, и я не мог понять,кого из них чувствую!

И тут мелодия Зова ликующе взвилась, в неестала вкрадываться речь.

Женская!

Я выскочил из сходящихся дверей, торопливопошел следом за мальчиком.

Прекрасно. Охота подходит к концу.

Вот только как я собираюсь справится сразряженным амулетом?

Ума не приложу…

Народу вышло совсем мало, по эскалатору мыподнимались вчетвером. Мальчик впереди, за ним женщина с ребенком, потом я,следом помятый, пожилой полковник. Аура у военного была красивая, яркая, вся изблистающих серо-стальных и голубых тонов. Я даже подумал, насмешливо и устало,что его можно позвать на помощь. Такие до сих пор верят в понятие «офицерскаячесть».

Вот только пользы от старого полковника будетменьше, чем от мухобойки при охоте на слона.

Прекратив забивать голову ерундой, я сновапосмотрел на мальчика.

С закрытыми глазами, сканируя ауру.

Результат был обескураживающим.

Его окружало переливчатое, полупрозрачноесияние.

Временами — окрашивающееся красным, поройналивающееся густой зеленью, иногда вспыхивающее темно-синим цветом.

Редкий случай.

Несформированная судьба.