— Что тебя пугает, Кэти? — спросил он после паузы.

— Ничего. Я просто думаю о том, что мне делать, пока тебя небудет.

— Пока я работаю, ты можешь покупать вещи, необходимые длянашего дома. Многое ты сможешь купить в деревне. Мебель придется купить вСан-Хуане. Габриэла покажет тебе магазины и будет сопровождать тебя в качествепереводчика.

— Мебель? — уставилась на него Кэти. — Разве в твоем доме вМаягуэсе нет мебели?

— Мне пришлось продать ее. Так или иначе, она все равно неподошла бы к деревенскому дому.

У него напрягся подбородок. Кэти решила, что мебель былапредметом его смущения, так же как и дом, и что ему, наверное, кажется, что онанедостаточно хороша для нее. Она прекрасно понимала, что Рамон предложил ейжить с дочерью Рафаэля, потому что он не смог бы оплатить ее двухнедельноепребывание в отеле. Ремонт дома и покупка новой мебели стоят больших денег.Которых у него нет. Осознав это, она почувствовала себя крайне неудобно.

А если произойдет что-нибудь, что убедит ее не выходить занего? Как она сможет посмотреть ему в глаза, говоря об этом, после того какпозволит ему потратить так много денег ради ее комфорта?

Кэти почувствовала, что ее заманили в ловушку. Прав — , да,зашла она сама, но как только двери начали закрываться за ней, она испугалась.Внезапно брак предстал перед ней со всей его устрашающей неизбежностью. Кэтирешила, что надо пока сохранить независимость, чтобы можно было уехать, еслиона передумает в течение последующих недель.

— Я хочу заплатить за часть мебели, — внезапно выпалилаКэти.

Рамон подождал с ответом, пока официант, который принес имеду, не ушел.

— Нет, — кратко сказал он.

— Но…

— Я не предлагал бы ее купить, если бы не смог заплатитьсам.

По-видимому, он считал, что покончил с дискуссией раз инавсегда, но Кэти была в отчаянии.

— Не в этом дело!

— Неужели? — поинтересовался он. — Тогда в чем же?

— Дело в том, что ты и так потратишь кучу денег на ремонтдома, а тут еще мебель…

— Завтра я дам тебе три тысячи долларов, чтобы ты купила всенеобходимое.

— Три тысячи долларов? — изумленно прервала его Кэти. — Какты можешь позволить себе потратить так много? Где ты собираешься их взять?

Рамон немного поколебался, прежде чем ответить:

— Компания задолжала мне за несколько месяцев. Они выплатятмне долг.

— Но… — начала возражать Кэти.

Лицо Рамона окаменело. Он холодно подвел черту:

— Как мужчина, я отвечаю за дом для тебя и за твое будущее внем. Ты не будешь ни за что платить.

Длинные ресницы Кэти опустились, чтобы скрыть мятежныеголубые глаза от его пронзительного взгляда. Мебель обойдется ему в полцены, аостальное она втихомолку потратит сама!

— Ты сделаешь так, как я сказал, Кэти. От его властного тонау нее задрожали руки, когда она резала мясо.

— Я запрещаю тебе тратить свои деньги. Ни сейчас, ни послетого, как мы поженимся. Они должны остаться нетронутыми на твоем банковскомсчете в Сент-Луисе.

Она была так решительно настроена стоять на своем, чтопроигнорировала, каким тоном он произнес слово «запрещаю»:

— Ты не понимаешь… Я даже не почувствую этих затрат. Крометех денег, которые я откладывала с жалованья, у меня есть деньги, которые отецположил на мое имя много лет назад. Я не буду прикасаться к основному капиталу,а просто сниму…

— Нет, — непримиримо отрезал он. — Я не нищий. Даже если быя и был нищим, я бы все равно не принял твоих денег. Ты знала мое отношение кэтому с самого начала, не так ли?

— Да, — пробормотала Кэти.

Его слова были наполнены гневом, который, как почувствовалаКэти, скорее относился к нему самому, а не к ней.

— Кэти, я никогда не жил только на доходы от фермы. Я дажене знаю, сколько необходимо вложить денег, чтобы каждый акр стал приноситьдоход. Когда-нибудь земля станет плодородной и будет обеспечивать нас всемнеобходимым, но до этого все деньги, которые я смогу сэкономить, пойдут наобработку земли. Эта ферма — единственное, что я могу тебе предложить, и все,что я в состоянии сделать для нее, я сделаю. Для меня очень унизительнообъяснять тебе это сейчас, после того как я привез тебя сюда. Мне казалось, чтоты понимала, какую жизнь я смогу тебе предложить, еще до того, как ты согласиласьпоехать со мной.

— Я все понимаю и совсем не боюсь жизни без роскоши.

— Тогда о чем же ты беспокоишься?

— Ни о чем, — солгала Кэти, окончательно вознамерившисьпотратить свои деньги на мебель. Рамон со своей гордостью зашел слишком далеко!Но раз он столь серьезно относится к этому, ему просто незачем знать о еетратах.

Внезапно черты его лица смягчились.

— Если хочешь, можешь вкладывать свои деньги в будущее нашихдетей.

«Дети?»— подумала Кэти с сильным сердцебиением, в которомсмешались наслаждение и паника. С такими темпами у нее через год, несомненно,появится малыш. Почему все должно происходить так быстро? Она вспомнилазамечание Рафаэля о том, что сегодня утром в церкви были оглашены имена женихаи невесты, и еще больше запаниковала. Она знала, что оглашение происходит ввоскресенье за три недели до свадьбы. Каким-то образом Рамону удалось устроитьтак, что оглашение состоялось сегодня, и он спокойно уменьшил на неделю время,за которое Кэти рассчитывала принять окончательное решение. Она попыталасьесть, но кусок не шел в горло.

— Район, как тебе удалось сделать так, чтобы оглашениесостоялось сегодня утром, хотя мы прилетели только днем?

Что-то в ее голосе говорило о внутреннем смятении. Онотставил тарелку в сторону, явно огорченный:

— В пятницу, когда ты была на работе, я позвонил падреГрегорио и сказал, что мы хотели бы пожениться как можно скорее. Он знает меняс детства и уверен, что у меня нет ни одного препятствия к браку. Я заверилего, что у тебя их также нет. Ранее, тем же утром, когда я завтракал с твоимотцом, он назвал мне священника, который знает тебя. Я дал его телефон падре Грегорио,чтобы он смог сам удостовериться, в чем сочтет необходимым. Так что все оченьпросто.

На какое-то время Кэти опустила глаза.

— Что-то тебе не нравится, — холодно заключил он. — Чтоименно?