– Понятно.

Добровольский закрыл шкаф и еще раз огляделся.

В квартире не было ничего, что говорило бы о жизни хозяев.Даже пустых бутылок не было, как будто покойник, перед тем как стать оным,аккуратно собрал их и вынес.

И это было очень подозрительно. Если человек незасекреченный шпион и не занимается серьезной конспирацией, значит, в его жильедолжно быть что-то, свидетельствующее о пристрастиях, наклонностях и хотькаких-нибудь жизненных интересах.

Добровольский знал это точно.

Олимпиада смотрела на него и ждала. Чего?… По-видимому,чудес. По-видимому, того, что сейчас он достанет портсигар, эффектно закурит,выдохнет дым, посмотрит в потолок и скажет, что слесаря дядю Гошу убил…бродяга. Так всегда бывает в третьесортных детективах, когда автор не знает,кто убил и зачем. Тогда на горизонте появляется бомж, на которого списывают всегрехи!

Добровольский не стал закуривать и ни слова не сказал пробродягу. Он думал, куда бы ему еще заглянуть, и заглянул в стенной шкаф. Тамтоже не обнаружилось ничего особенного.

– У нас в доме когда-то самогон гнали, – неизвестно зачемсообщила Олимпиада Владимировна. – Бабушка дядю Гошу подозревала и мечталанайти аппарат. Мы пришли сюда, я на диване сидела, и она тоже все по сторонампосматривала, даже на кухню ходила под каким-то предлогом. И ничего не нашла.

– Нет? – переспросил Добровольский задумчиво. – Любопытно.

Что– то странное было в этом самом стенном шкафу, что-то неправильное, только он никак не мог сообразить, что именно. Он закрыл дверцы ивнимательно осмотрел его снаружи. Ничего особенного, шкаф как шкаф, встроен встену по старинке -в стене углубление, и в нем шкаф.

Ничего подозрительного. Ничего.

Он присел и посмотрел снизу вверх, а потом опять открылдверцы. Еще посмотрел и тихонько хмыкнул.

– Что там такое?

– Ты видела когда-нибудь, чтобы в шкафу были следы отботинок? А самих ботинок не было? Только валенки да и те не в шкафу, а на полув прихожей?

– Как?!

– Посмотри сама.

Невесть откуда он извлек узкий и длинный фонарик, которыйзагорелся очень ярким и острым, как лезвие ножа, светом. Свет упал на пол,рассек его пополам. Днище шкафа было исчерчено какими-то следами, как будто понему и впрямь ходили в ботинках.

– Зачем ходить… в шкафу?!

– Липа, сколько квартир на третьем этаже? – Добровольскийпросто так спросил, он и сам отлично знал, но ему нужно было, чтобы онаподтвердила. В горле и еще чуть-чуть пониже сильно похолодело, как всегдабывало, когда на него сваливались правильные догадки, и от этого холода онговорил хрипло.

– Две, – тут же отозвалась она. – Эта и Женина. Он пишетроманы, я тебе говорила.

Добровольский протиснулся в шкаф и теперь там шумно пыхтел.

– Липа, ты когда-нибудь видела шкафы, в которых нет полок?

– Чего… нет?

– Полок. Только крючки на стенах, а полок никаких нет.Спрашивается, зачем шкаф, в который ничего нельзя положить?

В эту секунду вдруг что-то произошло.

Добровольский вместе с фонариком упал носом вперед.Олимпиада взвизгнула, что-то заскрежетало, и задняя стена шкафа исчезла, словноее и не было. Вместо нее образовался узкий темный проход.

Потайной лаз?!

– Але? – глупо проблеяла Олимпиада, которая внезапнопозабыла, как зовут Добровольского. – Але! Ты… здесь?

Было так страшно, что хотелось кричать, но она изо всех силстаралась держаться.

– Я упал, – издалека сказал Добровольский сердитым голосом.– Здесь ступенька. Подожди, я свет зажгу.

Как будто приглашал ее к себе на кухню!

Опять какая-то возня, шевеление внутри густой черноты, кудане проникал ни один луч, и тусклый свет лампочки не проникал тоже – стекался кпроходу, а дальше не шел!

– Я боюсь, – прошептала Олимпиада. – Я очень боюсь.

– Не бойся.

Тут вдруг сухо щелкнуло, и потайной ход озарился ярким,привычным, ободряющим светом. И оказалось, что за бронированной дверью шкафанет никакого потайного хода, зато есть комната, довольно большая. С однойстороны на металлическую махину были прикреплены доски и наклеены выцветшиеобои, а с другой она была монументальной и прочной, как броня.

– Пролезай сюда, – велел Добровольский. – Не бойся.

Олимпиада Владимировна шагнула и чуть не упала. Он поддержалее под локоть.

– Я же тебе говорил, ступенька!

Олимпиада оглядывалась в изумлении.

Потайная комната была большая, квадратная и без окон.Потолка тоже не было, комната упиралась прямо в крышу, были видны балки.

Когда Олимпиада была маленькой, она очень хотела найти клади была совершенно уверена, что найдет его, стоит только поискать получше – малоли тайников спрятано за старыми стенами. Клад она не нашла и тайников никакихтогда не обнаружила, а оказывается – вот он, тайник, да еще какой! Чердак у нихв доме и впрямь был какой-то однобокий, маленький, слева много места, а справапочти нет, глухая стена. Оказывается, вот оно, продолжение чердака, то, чтобыло за стенкой, потому и потолки здесь такие высокие! Вряд ли нынче кто-нибудьсможет ответить на вопрос, зачем строители, возводившие в начале двадцатоговека их дом, оставили глухой высоченный «карман» без дверей и окон, как питьдать не было в те времена всесильной БТИ, проводившей «замеры» и бравшей научет каждый метр! Может, здесь жил банкир, собиравшийся поставить «несгораемыешкафы» с ассигнациями и банковскими билетами? Или фотограф из ателье наПокровке, проявлявший в полной темноте свои пластины? Непонятно, непонятно, новот же она, потайная комната, попасть в которую можно только из шкафа, как вкино!…

Добровольский посмотрел на нее.

– Вот здесь он и жил, а там у него просто так… декорации.

Олимпиада все оглядывалась. Под потолком горела мощная лампабез абажура, заливала все помещение яростным электрическим огнем. Здесь былогромный плоский телевизор, несколько открытых полок с наваленным инструментом,проводами и еще чем-то непонятным, два стола, побольше и поменьше, тожезаваленные и заставленные аппаратурой. Еще какие-то коробки, ящики и даже сейф,похожий на танк, в зеленой броне.

– Что это такое?! – спросила Олимпиада у Добровольского,словно это он тут жил. – Что это за комната?!

Добровольский не ответил. Он ходил вдоль стен, что-торассматривал, брал в руки и опять отставлял, и снова рассматривал. Он дажепотыкал пальцем в какую-то емкость, потом понюхал его и попробовал на вкус!…