Скарлетт стояла на площадке лестницы и украдкой поглядывалавниз. Холл был пуст. Из спален наверху, то замирая, то вновь набирая силу,доносился неумолчный гул голосов, взрывы смеха, отрывочные восклицания:«Неужели! Не может быть!», «И что же он тогда сказал?». В шести просторныхспальнях девушки, скинув платья, расшнуровав корсеты, распустив по плечамволосы, отдыхали — кто на кроватях, кто на кушетках. Обычай спать после обеданеукоснительно соблюдался в этих краях, а в такие дни, когда празднествоначиналось с утра и заканчивалось балом, отдых был просто необходим. Полчасадевушки будут болтать и смеяться, а затем придут слуги и закроют ставни, и втеплом полумраке громкая перекличка голосов перейдет в шепот, потом замретсовсем, и только тихий, равномерный звук дыхания будет нарушать тишину.

Убедившись, что Мелани уже улеглась в постель вместе сМилочкой и Хэтти Тарлтон, Скарлетт выскользнула из спальни и стала спускаться вхолл. В окно на площадке лестницы ей была видна беседка и фигуры сидевших таммужчин. Все пили вино из высоких бокалов, и Скарлетт знала, что это занятиепродлится у них до вечера. Она пригляделась внимательно, но не обнаружила срединих Эшли. И вдруг услышала его голос. Ее надежды оправдались: он был во двореперед домом — провожал отъезжавших матрон с детьми.

Чувствуя, как колотится у нее сердце, Скарлетт поспешилавниз. А что, если она столкнется с мистером Уилксом? Какую придумать отговорку,как объяснить ему, почему она бродит по дому, а не легла вздремнуть по примерувсех остальных девушек? Делать нечего, придется рискнуть.

Спускаясь по лестнице, она услышала, как слуги подруководством дворецкого выносят из столовой столы и стулья, освобождая местодля танцев. Дверь в глубине холла, ведущая в библиотеку, была приотворена, иона бесшумно проскользнула туда. Она подождет здесь, пока Эшли проводит гостей,и окликнет его, когда он будет проходить через холл.

В библиотеке царил полумрак, жалюзи на окнах были спущены.Скарлетт почувствовала себя неуютно среди этих высоких стен, среди смотревшихна нее отовсюду темных корешков книг. Будь на то ее воля, совсем другое местовыбрала бы она для такого свидания, какое, по ее расчетам, должно было здесьсостояться. Вид множества книг всегда нагонял на нее тоску — совершенно, также, впрочем, как и люди, поглощавшие книги в таком количестве. Все, заисключением, конечно, Эшли. Она различала неясные очертания старинной мебели:глубоких кресел с высокой спинкой, с широкими подлокотниками — для рослогомужского племени Уилксов, и низеньких, мягких, обитых бархатом кресел сброшенными перед ними на пол подушками — для дам. Стоявший в дальнем углукомнаты перед камином длинный диван с высокой спинкой — излюбленное местоотдыха Эшли — был; похож на большое спящее животное.

Скарлетт притворила дверь, оставив небольшую щелку, изамерла, стараясь унять сердцебиение. Она обнаружила, что не может припомнитьни единого слова из того, что еще ночью приготовилась сказать Эшли. То ли всеэто вылетело у нее из головы, то ли она больше думала тогда о том, что онскажет ей? Теперь она не могла вспомнить ничего и внезапно похолодела отстраха. Если бы хоть сердце перестало так бешено колотиться, может быть, онаеще чего-нибудь и придумала бы. Но глухие удары только участились, когда онауслышала, как Эшли, еще раз крикнув что-то на прощание, вошел в холл.

Все мысли исчезли, осталось только одно: она любит его.Любит гордую посадку его белокурой головы, все, все в нем любит, даже блеск егоузких черных сапог, и его смех, так часто ставивший ее в тупик, и егозагадочную, повергавшую ее в смущение молчаливость. Ах, если бы он просто вошелсюда, заключил ее в объятия и избавил от необходимости что-то говорить. Ведь онже любит ее… «Может, если помолиться?..» Она крепко зажмурилась и зашепталаскороговоркой:

— Пресвятая матерь божия, владычица…

— Как? Это вы, Скарлетт? — услышала она голос Эшлисквозь бешеный стук сердца, отдававшийся у нее в ушах, и, открыв глаза, замерлав страшной растерянности. Он стоял за приотворенной дверью и смотрел на нее;шутливо-вопросительная улыбка играла на его губах.

— От кого вы тут прячетесь — от Чарльза или отТарлтонов? От радости у нее перехватило дыхание. Значит, он заметил, как онивсе вертелись вокруг нее! Она взглянула в его смеющиеся глаза и сновапочувствовала, как он бесконечно дорог ей. А он стоял, не замечая охватившегоее волнения. Она не могла произнести ни слова и молча, вцепилась в его рукав,потянула за собой в библиотеку. Удивленный, заинтригованный, он видел, что она всясловно натянутая струна, видел, как странно, лихорадочно блестят в полумраке ееглаза и пылают щеки. Почти бессознательно он притворил за собой дверь и взял ееза руку.

— Что случилось? — спросил он, невольно понизивголос до шепота.

При его прикосновении она задрожала. Вот! Это произойдетсейчас — все будет так, как она мечтала! Беспорядочные мысли кружились в еемозгу, но ни одна из них не находила выражения в словах. Вся дрожа, онасмотрела ему в глаза. Почему он молчит?

— Так что же случилось? — повторил он. — Выхотите поведать мне какой-то секрет?

Внезапно она обрела дар речи, и в тот же миг все наставленийЭллин улетучились из ее сознания, и ирландская кровь Джералда необузданнозаговорила в ней.

— Да, хочу… Я люблю вас.

В воцарившейся на мгновение тишине не слышно было, казалось,даже ее дыхания. И охватившая ее дрожь тут же унялась — счастливая и гордая,она подумала: почему не призналась она ему раньше? Насколько это проще, чемвсевозможные женские уловки, которым ее учили! И она посмотрела ему в глаза.

Она прочла в них испуг, недоверие и что-то еще, другое… Да,такой же взгляд был у Джералда, когда он смотрел на свою любимую лошадь,которую должен был пристрелить, потому что она сломала ногу. Почему вспомнилосьей это сейчас? Что за идиотская мысль! И почему Эшли смотрит на нее так страннои молчит? Но тут лицо его приняло обыденное выражение — он словно бы надел своюпривычную маску и улыбнулся.

— Разве вам мало того, что вы покорили здесь сегоднявсе сердца? — спросил он с прежней ласково-насмешливой ноткой вголосе. — Вам нужна еще одна, завершающая победа? Но мое сердце всегдапринадлежало вам, вы же это знаете. Вы можете терзать его, рвать на части.

Что-то было не так. Все получалось совсем, совсем не так. Нетак, как она это себе представляла. Среди сумбура мыслей, вихрем проносившихсяв ее голове, одна мысль приобрела отчетливость, неоспоримость: почему-то, покакой-то непонятной причине Эшли ведет себя так, словно думает, что она просторешила пофлиртовать с ним. Но в глубине души он знает, что это не так. Оначувствовала, что он это знает.

— Эшли, Эшли… скажите мне… вы должны сказать… Ах,перестаньте дразнить меня! Ведь ваше сердце принадлежит мне? О, мой дорогой, ялюб…

Его рука мягко зажала ей рот. Маска слетела с его лица.