Он свернул с освещенной улицы в узкий проулок между высокимистенами, чтобы кратчайшим путем попасть на площадь, где был расположен его дом,известный своей роскошью и изысканными коллекциями.

Шум улицы за его спиной стал постепенно ослабевать, онслышал теперь лишь глухой стук собственных шагов.

И вдруг из мрака донесся другой звук. У стены сидел человеки играл на флейте. Не иначе как один из многочисленного племени уличныхмузыкантов, но почему он выбрал такое необычное место? Понятно, уже почти ночь,и полиция начеку… Внезапно размышления Хэмера были прерваны тем, что онобнаружил: этот человек – калека. Пара костылей была прислонена к стене. И ещеХэмер увидел, что играл он вовсе не на флейте, а на каком-то странноминструменте, звуки которого были значительно выше и чище, чем у флейты.

Человек продолжал играть, никак не реагируя на приближениеХэмера. Его голова была сильно запрокинута, глаза закрыты – он всецелоотдавался музыке, а звуки лились и лились, чистые и радостные, взмывая все вышеи выше…

Это была странная мелодия – строго говоря, это была вовсе немелодия, а лишь одна музыкальная фраза, чем-то напоминающая медленноечередование звуков в партии скрипок из «Риенци».[5] Повторяемая вновь и вновь,переходящая от одной тональности к другой, от созвучия к созвучию, она делаласьвсе полнее, достигая с каждым разом все большей свободы и раскованности.

Хэмер никогда не слышал ничего подобного. Было в этом что-тосовершенно необычное – что-то вдохновенное и… возвышающее… да-да… Ему дажепришлось вцепиться обеими руками в выступ, торчавший в стене, иначе бы онпросто не устоял на ногах…

Внезапно до него дошло, что музыка больше не звучит.Безногий человек потянулся за своими костылями. А он, Сайлас Хэмер, все ещецеплялся, как сумасшедший, за каменный выступ, потому что несколько секундназад у него возникло крайне нелепое ощущение – абсурдное донельзя! – будто онотрывается от земли, будто музыка несет его вверх…

Он засмеялся. Что за дикая фантазия! Разумеется, его ноги нина мгновенье не отрывались от плиты, на которой он стоял… Что и говорить,странная галлюцинация!

Легкое постукивание подсказало ему, что калека уходит, Хэмеробернулся и долго смотрел ему вслед, пока фигура музыканта не растворилась вомраке. Странная личность!

Хэмер медленным шагом отправился дальше, но все не могзабыть то блаженное, ни с чем не сравнимое ощущение, когда, казалось, земляуходила у него из-под ног…

Подчинившись внезапному импульсу, Сайлас Хэмер вдругразвернулся и поспешил назад. Тот чудак не мог уйти далеко – он скоро егодогонит.

Различив впереди силуэт калеки, Хэмер крикнул:

– Эй! Подожди минуту!

Человек остановился, терпеливо поджидая Хэмера. Уличныйфонарь горел как раз над его головой, и теперь Хэмер мог как следует разглядетьего лицо. Он буквально остолбенел… Незнакомец был невероятно красив, ни у когоеще Хэмер не видел столь совершенных черт, столь безупречной формы головы. Чтоже касается возраста… безусловно, далеко не юноша. И тем не менее от него так ивеяло молодостью и энергией – и какой-то неистовой силой!

Хэмер испытывал странную робость, не решаясь начатьразговор.

– Послушайте, – наконец произнес он. – Я хочу знать. Что этоза вещь вы сейчас играли?

Человек улыбнулся… И его улыбка словно преобразила всевокруг, наполнив весь мир радостью…

– Это старинная мелодия. Ей, наверное, уже много веков.

Его речь была очень правильной и какой-то чересчур четкой.Было ясно, что он не англичанин, однако Хэмер затруднялся сказать, какой оннациональности.

– Вы ведь не англичанин? Откуда вы приехали?

Опять широкая радостная улыбка.

– Из-за моря, сэр. Я приехал очень давно, много-много леттому назад!

– С вами, вероятно, произошло несчастье? И… давно?

– Не то чтобы очень, сэр.

– Какая страшная судьба – лишиться обеих ног.

– Они того заслуживали, – абсолютно спокойно проговорилчеловек. – Они были плохими.

Хэмер сунул ему в руку шиллинг и пошел прочь, вконец сбитыйс толку и встревоженный. «Они были плохими!» Какая странная фраза. Очевидно,перенес операцию из-за какой-то болезни. И все-таки как странно это прозвучало.

Хэмер вернулся домой в полном смятении. Напрасно он старалсявсе это выбросить из головы. Лежа в постели, он уже почти засыпал, когда часы вгостиной пробили час. Один удар, затем тишина, но кратковременнейшая… еенарушили знакомые звуки… Сна тут же как не бывало. Хэмер почувствовал, какбыстро колотится его сердце. Он был где-то рядом, тот человек из переулка…

Звуки текли, приятно обволакивая, плавная размеренностьчередовалась с радостным будоражащим всплеском – той самой упоительноймузыкальной фразой… «Это непостижимо, – пробормотал Хэмер, – непостижимо.Словно выросли крылья…»

Яснее и яснее, выше и выше – каждая волна звуков поднималасьвыше предыдущей и увлекала его за собой… На этот раз он не сопротивлялся, онпозволил себя увлечь… Вверх-вверх… Волны несказанной благодати несли его выше,выше… Ликующие и безудержные, они целиком поглотили его.

Выше и выше… Теперь они преодолели грани человеческихвозможностей, но они все равно продолжали наслаивать это блаженство –поднимаясь, все еще поднимаясь… Достигнут ли они конечной цели, полнойгармонии, головокружительной высоты?

Еще один подъем…

…Что-то потащило его вниз. Что-то громоздкое, тяжелое инеодолимое. Оно тянуло – безжалостно тянуло его назад, вниз… вниз…

Он лежал в постели, пристально смотря на окно. Затем,мучительно, тяжело дыша, приподнял руку. Это немудреное движение показалось емуневероятно трудным. Тесной вдруг стала мягкая постель, и тягостно было смотретьна тяжелые плотные занавески, преграждавшие путь свету и воздуху. Потолок,казалось, давил на него. Хэмер почувствовал, что задыхается… Он слегка шевельнулсяпод одеялом, и вес собственного тела показался ему просто чудовищным…

2

– Я хочу с вами посоветоваться, Сэлдон, как с врачом.

Сэлдон чуть отодвинул свое кресло от стола. Он давно ужеждал, когда Хэмер заговорит о том, ради чего пригласил его вместе отобедать. Онредко виделся с Хэмером в последнее время. И сегодня в глаза ему бросиласьнекая перемена в поведении друга.