Никогда я не чувствовал себя более беспомощным. Сила,которая одолела нас, хотя сейчас и не проявляла себя, все еще была на свободе,и мы не могли предвидеть, как она проявит себя в дальнейшем. Я был уверен водном. Как только леди Кэрмайкл почувствует себя достаточно хорошо, чтобыпередвигаться, она должна покинуть Уолден. Это был единственный для нее шансуйти от возмездия. Так проходили дни.

Я наметил отъезд леди Кэрмайкл на восемнадцатое сентября.Утром четырнадцатого сентября наступил неожиданный кризис.

Я был в библиотеке, обсуждая с Сэттлом детали происшествия,когда в комнату ворвалась взволнованная горничная.

– О сэр! – вскрикнула она. – Побыстрее! Господин Артур – онупал в пруд. Он шагнул в лодку, и она перевернулась вместе с ним. Он потерялравновесие и упал в пруд! Я видела это из окна.

Мы с Сэттлом бросились из комнаты. Филлис была в саду ислышала рассказанное горничной. Она побежала с нами.

– Не волнуйтесь, – кричала она. – Артур – великолепныйпловец.

Меня, однако, охватило неприятное предчувствие, и я побежалбыстрее. Поверхность пруда была спокойна. Пустая лодка лениво покачивалась наводе, но о присутствии Артура ничто не говорило.

Сэттл скинул пиджак и ботинки.

– Я нырну, – сказал он. – А вы возьмите багор и пощупайтевокруг лодки. Здесь не так глубоко.

Казалось, прошло очень много времени в напрасных поисках.Минута бежала за минутой. И, уже потеряв надежду, мы наконец нашли и вытащилибезжизненное тело Артура Кэрмайкла на берег.

Сколько буду жить, всегда буду помнить выражениебезнадежности и отчаяния на лице Филлис.

– Нет, нет… – Ее губы отказывались произнести страшноеслово.

– Нет, нет, моя дорогая, – закричал я. – Мы возвратим его кжизни, не нужно бояться!

Но сам я не очень-то этому верил. Артур находился под водойполчаса. Я послал Сэттла в дом за теплыми одеялами и всем необходимым и началделать Артуру искусственное дыхание.

Мы энергично работали с Сэттлом более часа, но признаковжизни не появилось. Я уступил свое место Сэттлу и приблизился к Филлис.

– Боюсь, – сказал я мягко, – что дело плохо. Артуру уже непоможем.

Она мгновение оставалась недвижима и вдруг бросилась набезжизненное тело.

– Артур! – крикнула она в отчаянии. – Артур! Вернись ко мне!Артур, вернись, вернись!

Ее голос эхом раздавался в тишине. И тут я коснулся рукиСэттла.

– Посмотрите! – сказал я.

Легкая краска появилась на лице утопленника. Я почувствовалслабое биение его сердца.

– Продолжайте делать искусственное дыхание, – закричал я. –Он приходит в себя!

Время, казалось, теперь летело. Через считанные мгновенияглаза Артура открылись.

Я сразу же ощутил разницу. Это был осмысленный взглядчеловеческих глаз…

Они остановились на Филлис.

– Хэлло, Фил, – сказал Артур слабым голосом. – Это ты? Я думал,ты приедешь завтра.

Она не могла еще поверить в то, что он жив, была не всостоянии говорить и лишь улыбалась ему. Он огляделся с возрастающим смущением.

– Но где я? И как же отвратительно я себя чувствую. Чтопроизошло со мной? Хэлло, доктор Сэттл!

– Вы едва не утонули – вот что произошло, – ответил емуСэттл угрюмо.

Сэр Артур сделал гримасу.

– Я слышал много раз, что, после того как тебя откачают, чувствуешьсебя отвратительно! Но как это случилось? Я бродил во сне?

Сэттл покачал головой.

– Мы должны отвести его домой, – сказал я, подходя к Артуру.

Артур посмотрел на меня, и Филлис представила:

– Этот человек – доктор Кэрстайрс.

Мы подняли его и повели к дому. По его лицу было видно, чточем-то он озадачен.

– Скажите, доктор, не двенадцатого ли я впал в такоесостояние?

– Двенадцатого? – переспросил я медленно. – Вы имеете в видудвенадцатого августа?

– Да, прошлую пятницу.

– Сегодня четырнадцатое сентября, – сказал Сэттл отрывисто.

Замешательство Артура было очевидным.

– Но, но я думал, что это было восьмого августа… Я, должнобыть, заболел тогда?

Филлис очень быстро ответила своим нежным голосом:

– Да, ты был очень болен.

Он нахмурился.

– Не могу понять этого. Я чувствовал себя превосходно, когдапрошлой ночью отправился спать. Правда, оказывается, это была не прошлая ночь.Я помню, спал… – Его брови еще больше сошлись на переносице, когда он силилсявсе вспомнить. – Что-то – что это было? – что-то ужасное – кто-то сделал этомне – и я стал злым, ужасным… И когда я спал, я был котом – да, котом! Странно,не так ли? Да, это был не веселый сон. Более того, ужасный! Но я не могувспомнить. Все отодвигается куда-то, когда я пытаюсь восстановить в памятисобытия.

Я положил руку ему на плечо.

– Старайтесь не думать об этом, сэр Артур, – сказал ясерьезно. – Будьте добры – забудьте.

Он пытливо посмотрел на меня и согласился, Я услышал, какФиллис облегченно вздохнула. Мы подошли к дому.

– Между прочим, – сказал вдруг сэр Артур, – где мама?

– Она больна, – ответила Филлис после короткой паузы.

– О! Бедная старая мать! – В его голосе прозвучаланеподдельная тревога. – Где она? В своей комнате?

– Да, – сказал я, – но вы лучше ее не беспокойте…

Слова застыли на моих губах. Дверь гостиной открылась, иледи Кэрмайкл, одетая в халат, вошла в холл.

Ее глаза устремились на Артура, и если я когда-либо виделвзгляд, исполненный ужаса, так это именно сейчас. Ее искаженное невероятнымстрахом лицо утратило прежние черты, рука потянулась к горлу.

Артур подошел к ней с мальчишеской непосредственностью.

– Хэлло, мама! Вы тоже не в себе? Признаться, я чертовскивиноват.

Она отпрянула от него, глаза ее расширились. Затем внезапнос криком, идущим откуда-то из глубины истерзанной души, она рухнула навзничь.