Однако мой обличающий взгляд он встретил твердо и сказал:

– Я не хотел тебе говорить сейчас, чтобы не испортитьнастроение.

– Спасибо, мне уже сообщили. Опер приходил и все мнерассказал.

– Я не говорил им, что ты была у меня в пятницу, чтобыу тебя не было неприятностей.

– А, может быть, чтобы у тебя не было неприятностей?

– О чем ты, Марина? – Он смотрел на меня, искренненедоумевая, так что я просто озверела.

– Зачем ты ее убил? – проговорила я слишкомгромко, так что он поморщился.

– Тише, Марина, тише. С чего ты решила, что я ее убил?Разве я похож на убийцу?

– Ты не похож на убийцу. Ты похож на толстогозакомплексованного ненормального психа, ты он и есть.

– Что с тобой? – спросил он с испугом, но меня ужепонесло.

– Ах, бедный мальчик, он такой ранимый! Его все обижают,а он не может за себя постоять. А бедный мальчик весом сто килограмм молчит,бледнеет, потеет, а потом – раз! – и выбрасывает свою стерву-начальницу изокна. А потом этот парень из гаража, Иван. Подумаешь, гараж не поделили, тот,конечно, тебе нахамил, ты опять молчишь, потеешь и тем же вечером режешь егоножом в подъезде! И с Лифаревым такая же история!

– Но, послушай, что ты говоришь! – Он схватил меняза руку.

– Не прикасайся ко мне! – взвизгнула я и выбежалана лестницу.

Алик бросился за мной.

– Марина, при чем тут Лифарев, я даже не знал, что онубит!

– Я тебе не верю! И то же самое с твоей женой! Она,конечно, ??терва, но почему ты не боролся с ней в открытую? Почему ты всегдатолько молчишь, а потом убиваешь людей из-за угла?

В его глазах метались изумление и боль. Мне захотелосьсделать ему еще больнее, чтобы он испытал еще и страх.

– Но послушай, – в смятении бормотал он, – тыне можешь так обо мне думать, я не убивал Ольгу, я весь вечер был с отцом, уменя алиби…

– Алиби? – чуть не заорала я в полныйголос. – Грош цена твоему алиби! Я все знаю, твое алиби в прошлый раз былофальшивым. Я была в итальянском ресторане, там в понедельник была лазанья!

– Какая лазанья? – проговорил он, но быстросообразил в чем дело, а я решила добить его окончательно.

– И не могло быть никакого томатного соуса, ты был тамс Ольгой в другой день! Значит, это ты убил Ларису!

Алик побледнел и отступил от меня на шаг.

– Марина, клянусь тебе, это не я выбросил ее из окна, яуходил тогда и долго бродил по улице, мне надо было успокоиться. А следовательГромова так на меня насела, что я очень испугался и попросил Ольгу мне помочь.Не задаром, конечно, даром она ничего не делала. Я выбрал ее потому, что онабыла лживой, жадной и беспринципной. И за деньги готова была на что угодно. Нодаже она верила, что я не убивал Ларису, она слишком хорошо меня знала.

– И сколько же ты ей заплатил?

– Она… она потребовала квартиру, ту, где я живу, онахотела, чтобы я с ней поменялся.

– Понятно! Сначала она подтвердила твое алиби, потом, чтобыне отдавать квартиру, ты решил ее убить. И что ты наплел своему папочке, чтобыон подтвердил твое алиби на этот раз? Или, мучимый комплексом вины за твоетяжелое безотцовское детство, он сам согласился помочь?

– Перестань! Ты не соображаешь, что говоришь. Послушай,ты должна успокоиться. Я уверен, все разъяснится, и мы с тобой поймем другдруга. Это какая-то ошибка.

Он взял меня за руку и заглянул в глаза.

– Мне показалось тогда в пятницу, что мы с тобой, что унас…

– Ты что? Ты ненормальный! Говорить сейчас обэтом! – Меня начала бить крупная дрожь.

Но он как-то настойчиво притянул меня к себе и попыталсяпоцеловать. Тогда, больше не владея собой, я резко оттолкнула его и выкрикнула:

– Ты – чудовище! Монстр! Жалкий ничтожный безумец! Несмей меня трогать, меня трясет от твоего вида, жирный слизняк!

Он стоял напротив меня, застыв как изваяние. Глаза егоневидяще смотрели в одну точку. Он был мертвенно бледен, только на щеках и шеепроступали яркие малиновые пятна. Пот тек градом по щекам и стекал за воротникрубашки. Внезапно осознав, что я делаю, я похолодела. Ведь я же его провоцирую,он же теперь и меня может убить! Наверное, у него все же раздвоение личности, ион не помнит о некоторых моментах своей жизни. Доктор Крылов оказался плохимспециалистом в своей области. Поменьше бы думал о котах и побольше о работе!

Я повернулась и побежала к лифту, но дверь наружу оказаласьзаперта, и лифт стоял внизу. Все приглашенные были уже здесь, и дверь закрыли,чтобы не проскочил никто посторонний. Что же делать? Я оглянулась, Алика нигдене было. Мне обязательно надо выбраться отсюда, но нет возможности. Сизумлением я обнаружила у себя в руках забытый бокал с шампанским. Выпив егозалпом, я перевела дух и немного успокоилась. Тут множество народу, он непосмеет мне сделать ничего плохого. Напрасно я потеряла голову и наговорила емувсего. Если он появится, я постараюсь говорить с ним спокойно, главное – этовыбраться отсюда.

Но выбраться оказалось невозможно. Официальная частьпрезентации закончилась еще до моего прихода, и теперь народ уже порядочнонакачался шампанским. Играла музыка, по всем комнатам были разбросаны огромныевоздушные шары, их пинали ногами, они лопались, слышался женский смех. У менябыло такое чувство, что все происходит не со мной. Голова кружилась от шума ишампанского. Какой-то тип рванул хлопушку прямо перед моим лицом. Она лопнула сгрохотом, потонувшем в общем шуме. Пожалуй, зря я так рассчитываю, что меняздесь никто не тронет. В этом бедламе и десять человек можно перестрелять, а нето что одну слабую женщину тихонько прирезать. И никто не поможет, просто незаметят. Господи, за что мне все это? Почему я не прислушалась к внутреннемуголосу и не отказалась от приглашения на этот ведьмин шабаш?

Я протолкалась к столу с напитками. В уголке там одинокостояли бутылки с невостребованной минеральной водой. Выпив чуть не полбутылкиодним глотком, я почувствовала себя лучше. Надо причесаться, привести себя впорядок и осмотреться. Я уселась на подоконник, достала пудреницу и огляделасьпо сторонам. Это зрелище мне уже давно не нравилось, тем более Алика нигде небыло видно. Что он сейчас делает? Выйти он отсюда не мог, как и я. Стало быть,спрятался где-нибудь в уголке и переживает нанесенные ему оскорбления. Какая жея дура! С сумасшедшими надо разговаривать ласково и спокойно. Ведь до этого онне сделал мне ничего плохого. Но я ведь до этого и не обижала его так! Но та,другая, его жена, обижала и оскорбляла его три года подряд. Так, может, у меняесть шанс? Может быть, сегодня он еще не захочет меня убивать?

В конце коридора был маленький тупичок. Узенькое окошковыходило во двор. Алик стоял там, почти невидимый в полумраке и прижимался лбомк холодному стеклу. Голова болела, стучало в висках. В ушах стоял ее крик:«Чудовище! Монстр!» И еще: «Жалкий ничтожный безумец!»