Муж сел в прихожей на стул и горько заплакал. Женамоментально засуетилась, забыв про обиды. Потекла прежняя жизнь. Жора ничего нерассказывал, но по обрывкам фраз Лиля поняла – любовница послала ее мужа ковсем чертям. Жора стал жить теперь как робот: ел, пил, спал, ходил на работу –все делал механически, с каменным лицом. В конце концов Лиле стало не по себе,и она решила поговорить с Людмилой. Она знала, что та работает встоматологической клинике.

Выбрав день, Лиля записалась к доктору Шабановой на приемпоследней, в девятнадцать часов. Она сидела одна в коридоре, когда Милакрикнула:

– Следующий.

Пристроившись в кресле, Лиля оглядела соперницу и невольновздохнула. Проклятая разлучница обладала всеми отсутствующими у законной женыкачествами: красотой, уверенностью и неприкрытой сексуальностью. Разговор вышелтягостный. С нахальной ухмылкой Людмила выслушала Лилю и спросила:

– Не пойму, чего вы от меня хотите?

– Сама не знаю, – искренне ответила Лиля. – Жору жалко,страдает очень. Раз уж так получилось, забирайте его насовсем, развод дам.Только квартиру мне оставьте, у вас ведь своя есть, а машину и дачу отдам, мнебез надобности.

– Успокойся, – остановила ее Мила, перебирая свои страшныестоматологические инструменты, – скоро его тоска пройдет, надоел он мне, а безмашины и дачи тоже обойдусь. Во всяком случае, я из-за этого добра с противныммне мужиком связываться не стану.

В этот момент в кабинет вошел молодой парень с букетомцветов.

– Ты еще не освободилась?

– Сейчас, Костик, – ответила Мила.

Юноша безропотно вышел.

Из души Лили поднялось что-то черное. Больше всего этонапоминало чувства свекрови, узнавшей об измене невестки.

– Новенького подцепила, – выпалила женщина и припечатала: –Сука течная.

Все так же нехорошо усмехаясь, Мила нажала ногой на педаль,и кресло моментально превратилось в кровать. Сверху закачалась какая-то штука,издававшая визг. Мила поднесла бешено вращающийся диск прямо к лицу окаменевшейот ужаса бабы и тихо произнесла:

– Никому не позволю меня оскорблять. Сейчас без носаоставлю!

Лиля в ужасе зажмурилась. Кресло снова собралось. Людмилазакурила и заявила:

– Иди отсюда, пока жива. Да знай, твой муженек у меня вруках, что захочу, то с ним и сделаю, поняла?

На мягких ногах Лиля выпала на улицу. Ей даже в голову немогло прийти, что на свете существуют подобные стервы. Мужу она, естественно,ничего не рассказала.

Через месяц Жора вдруг ожил. Людмила снова закрутила с нимроман, потом бросила. Словом, играла, как кошка с мышью. Лиля молчала, тольковздыхала, глядя на бледнеющего мужа. Именно в эти дни женщина поняла, как ейдорог муж, он превратился в ее ребенка – большого, но глупого, потерявшегоголову. Да и сам Жора резко переменился, больше не нападал на жену. Чтобы чащевидеть Людмилу, Георгий начал ходить в клинику лечить зубы. Возвращаясь домой,жаловался супруге:

– Молча бормашиной орудует, хоть бы словечко проронила…

Лиля, как могла, утешала несчастного. Через месяц докторицаопять воспылала страстью к бухгалтеру, и опять счастье длилось недолго. УГеоргия начало болеть сердце, а на Лилю навалились изматывающие мигрени.

Однажды она лежала в кровати, пытаясь справиться сневыносимой болью, пульсирующей в левом виске. Внезапно из коридора послышалсяголос мужа:

– Лиля, поди сюда.

Кое-как выбравшись из-под одеяла и постанывая, Лиля вышла, иболь моментально улетучилась. У вешалки мерзко ухмылялась Людмила. Пришла сневероятным предложением: она беременна и готова родить Георгию ребенка приусловии, что тот… заплатит тридцать тысяч долларов.

Застигнутая врасплох Лиля, не успев подумать, брякнула:

– У нас таких денег нет.

– Я согласен, – быстро сориентировался Жора, выпихивая изприхожей свою половину, – найдем такую сумму.

Ночью он пришел к жене – спали теперь в разных комнатах, –сел возле нее на кровать, взял за руку. На какой-то момент муж стал таким,каким был до встречи с ведьмой, – ласковым, любящим, нежным.

– Лиленька… – вздохнул он.

Жена разрыдалась. Жора тихонько гладил ее по голове.

– Ну будет, будет. Ты ведь родить не можешь…

Лиля молча кивнула.

– Давай возьмем этого ребеночка, все-таки не из детдома, нечужой, мой, кровный. Понимаю, тебе тяжело, но, родная, согласись. А я уж погроб жизни тебе благодарен буду, станем доживать вместе да на сыночкарадоваться.

Лиля молчала, сердце ее разрывалось на части отпротиворечивых чувств. Муж встал на колени.

– Что ты, – вскочила жена, – пусть будет по-твоему, толькоденьги где возьмем?

– Дачу продадим.

Впрочем, пришлось лишиться еще машины, украшений, и всеравно наскреблось только двадцать семь тысяч «зелени».

– Ладно уж, – недовольно буркнула Мила, – так и быть. Толькоя ухожу с работы, а вы, если желаете здорового наследника, извольте обеспечитьмне хорошее питание.

Долгие месяцы Жора исправно таскал сумки и ставил под дверь.Любовница не впускала бухгалтера в квартиру.

– Уж как она боялась, что беременной ее увидят! – удивляласьЛиля. – Просто фобия. Никому не сообщила и нам не велела. На улицу только понеобходимости высовывалась, странно до жути!

Четырнадцатого сентября Людмила позвонила, трубку поднялаЛиля.

Дамы давно соблюдали пакт о ненападении, и жена мирноспросила любовницу:

– Как дела?

– Тринадцатого числа родилась девочка, здоровая, – спокойнопроизнесла Людмила. – Приезжать в больницу не надо, готовьте деньги, сообщу,где и когда совершим сделку.

Жора забегал по городу, купил кроватку, коляску, памперсы.Лиля, как могла, изображала радость, но в душе ее прочно поселилась тревога.Пока ребенок существовал только в мечтах, он казался женщине желанным, сейчасже сердце противно заныло. Ведь это дочка не только Жоры, но и ненавистнойЛюдмилы.

Двадцать второго опять зазвонил телефон.

– Жду завтра, ровно в три, в вестибюле мотеля на Минскомшоссе, опоздаете – уеду, – поставила условия гадина и отсоединилась.