– Что такое фронтон? – спросил я.

Лион поморщился. Неуверенно развел руками, будтотреугольником их складывая.

– Это… ну, под крышей, между скатами и карнизом, еслисмотреть с фасада. А что?

– Я не знал такого слова, – объяснил я.

– Я тоже не знал, – признался Лион. – Я же говорю, я многомунаучился. Роды принимал, космический корабль пилотировал… воевал…

Он снова замолчал.

– Лион, ну никто же тебе не мешает вырасти, построить такойдом и там жить, – сказал я.

– Я же не один там жил.

– Ну… и не будешь один…

Лион кивнул. Потом добавил вполголоса:

– Катерина работала в медслужбе. Она меня выходила, когдавсе уже решили, что я умру. Это после той засады, где тебя убили…

Он осекся.

– Меня? – спросил я. – Так это ты про меня говорил, что взасаде… а потом ты всех…

Лион кивнул:

– Да. Это ты был. Нам уже было лет по двадцать, наверное.Нас призвали с Нового Кувейта… предложили пойти в армию. Мы и пошли в десантныечасти.

Он опять стал грызть ноготь, но уже не замечал этого.

– Лион, это – сон, – сказал я.

– А может, это все – сон? – огрызнулся он. – Знаешь, как яназвал своего первого сына? Тиккирей!

Я минуту молчал, не зная, что и ответить. А потом в груди уменя стал барахтаться маленький смешок. Я его давил, как мог. Я с ним изо всехсил сражался, честно!

А он все рос и рос. Я начал кашлять, чтобы его задавить.Потом хихикать.

Потом просто свалился на пол, хохоча в полный голос.

Лион вскочил и уставился на меня с обидой.

– Спа… спас… спасибо! – выкрикнул я сквозь смех. – Лион…спасибо…

– Урод! – закричал Лион. – Я знаешь как переживал! Я твойтруп тащил потом…

А я не мог остановиться. Потому что пока Лион говорил овойнах, своей придуманной жене и несуществующем доме – это было страшно. Словнобы взаправду.

Когда же он сказал, что меня убили, – страх развеялся.

Остался лишь глупый сон.

– Я тебе морду набью! – Лион бросился на меня, я успелоткатиться по полу и крикнул:

– А потом будешь тащить… труп?

Промахнувшись, Лион так и сел на пол. Но снова рванулся наменя. Только уже не драться. Облапил – и это было смешно, он вел себя каквзрослый, утешающий ребенка.

Но через миг Лион тоже отпрянул и начал хохотать.

– Фиг тебе правда! – крикнул я. – Это был сон, сон, сон!Дурной глупый сон! А я живой, и ты живой, и с Инеем без нас разберутся, а домты себе еще построишь, с каким хочешь фронтоном и еще с фонтаном!

Держась за руки, мы смеялись еще с минуту. Так что слезы изглаз брызнули. Потом Лион утер лицо и сказал:

– Ладно, давай не ссориться. А то я и впрямь начну с тобойдраться, а меня же учили…

– Меня не учили, но я все равно умею, – пригрозил я. – Давайне ссориться. А то как идиоты… тут же все камерами просматривается наверняка!

Лион сразу помрачнел.

И будто подтверждая мои слова, открылась неприметная ранеедверь. Вроде бы не лифт, за ней угадывался коридор.

– Мальчики, вы где?

Голос был женский, приятный. Мы вскочили.

В холл вошла молодая симпатичная девушка в строгом брючномкостюме.

– Кто из вас Лион? – спросила она с улыбкой.

А я вдруг понял – она знает, кто из нас кто.

– Я, – сказал Лион.

Зря сказал! Надо было мне назваться Лионом, пусть быпризнавалась, что спрашивала для проформы…

– Я доктор Анна Гольц, – сказала девушка. – Зови меня простоАнна, хорошо?

Лион кивнул.

– Нам надо поговорить, пойдем. Расскажешь мне про твои сны,хорошо?

– Угу. – Лион оглянулся на меня, потом засунул руки вкарманы и пошел за девушкой.

– Я без тебя не уеду! – быстро сказал я ему в спину. –Доктор Гольц, предупредите меня, когда вы закончите?

– Предупрежу, хорошо, – кивнула девушка.

– Хорошо, – передразнил я ее, когда дверь закрылась. Уселсяв кресло и тоже закинул ноги на подлокотник, как Лион.

Наверняка Стась знал, что Лиона вызовут. Мог бы ипредупредить…

Одному мне сразу стало скучно.

Я поскучал в кресле. Побродил по холлу – и нашел еще двенезаметные двери. Не то чтобы замаскированные, таких бы я и не нашел, носделанные «под стену».

Потом я посидел у бассейна. Шлепнул девушку по ноге – бронзабыла холодная и шероховатая. Оборвал кусочек мха, стал рассматривать. Вроденастоящий, не синтетика для красоты…

Хоть бы рыбок пустили в воду!

Вернувшись в кресло, я попытался представить, что там сЛионом. Ну не режут же его на кусочки, это понятно… наверное, надели шлем наголову и снимают всякие энцефалограммы. А чем занят Стась? Излагает советуфагов все, что про меня думает?

Я задумался так сильно, что не сразу почувствовал, как бичсоскользнул с руки и просунул головку под воротник. Только когда он сталвкручиваться в нейрошунт.

Может, и стоило отдернуть голову. Мало ли что вздумаетсумасшедший бич? Но я замер, лишь вспотел от страха.

Бич успокоился, лишь подрагивал, будто прилаживался к моемушунту. А потом я почувствовал наплывающую картинку – как на виртуальном фильмеили на уроке. Этому можно противиться – надо только не закрывать глаза и думатьо чем-то другом.

Я закрыл глаза и расслабился.

Вначале я услышал голос. Не ушами, а внутри головы. И этобыл голос Стася.

– Поэтому я уверен, что мы имеем дело именно с цепочкойслучайностей. Вероятность привязки бича существовала, рано или поздно мы должныбыли столкнуться с подобным случаем.

– Хорошо, Стась… – Этот голос был мне незнаком. – Допустим.Вся история Тиккирея фантастична, почему бы не поверить в еще одно совпадение?

Тот, кто говорил, явно иронизировал.

– Что в ней фантастичного? Мы проверили Карьер. Тиккирейпокинул его на контейнеровозе «Клязьма». Мы проверили «Клязьму». Экипаждействительно пожалел мальчика и высадил на Новом Кувейте. Водителя такси ятоже проверял, отчет вам знаком. В кемпинг мальчик попал случайно.