Элизабет не могла себя заставить посмотреть ему в глаза.

– Хотите знать, о чем мы говорили на этот раз?

– Нет, не думаю. Он усмехнулся.

– Вы пожаловались, что устали от этой светской круговерти, ипризнались, что мечтаете снова оказаться на природе. По этой причине вы иприняли мое предложение пойти в парк. Думаю, мы оба чудесно провели тот день.

Элизабет все-таки подняла глаза и, встретившись с егогрустно-насмешливым взглядом, с почти утвердительной интонацией спросила:

– И мы снова говорили о рыбалке?

– Нет. О том, как лучше охотиться на кабана. Она отвернулаголову к окну.

– Вы поведали мне волнующую историю о том, как ваш отецкогда-то давно подстрелил дикого кабана, и как вы без разрешения наблюдали заэтой охотой с дерева, и как именно под этим деревом завалился кабан. Насколькоя помню, – беззлобно закончил он, – вы сказали, что своим радостным крикомвыдали себя охотниками заработали строгий выговор от отца.

В глазах его заплясали смешинки, и внезапно они обарассмеялись.

– И ваш смех я тоже запомнил, – сказал он, улыбаясь, – я ещеподумал тогда, что никогда раньше не слышал таких чудесных звуков. – Осознав,что сделал ей комплимент, он покраснел, подергал себя за шейный платок и отвелглаза,

Заметив его смущение, Элизабет подождала, пока граф придет всебя и снова посмотрит на нее.

– Теперь я тоже вспомнила вас, – сказала она и, видя, что онс сожалением снова отворачивает голову, пристальным взглядом заставила егопосмотреть себе в лицо. – Правда, – тихо сказала она. – Я вспомнила всего минутуназад.

Он обрадованно откинулся в кресле и уже более свободнопосмотрел ей в глаза.

– Так почему же вы решили пересмотреть мое предложение, еслия не произвел на вас ни малейшего впечатления?

Он был таким милым, таким хорошим, и Элизабет почувствовала,что не смеет солгать ему. Более того, ее мнение относительно ума лорда Марчмэнастремительно менялось в лучшую сторону. Теперь, когда возможностьромантического увлечения была начисто отметена, он начал проявлять опаснуюпроницательность.

– Вы можете быть со мной полностью откровенны, – успокоил онЭлизабет, словно прочитав ее мысли. – И примите во внимание, что я не такой ужпростак, как вам, должно быть, показалось. Просто я… редко общаюсь с женщинамии не умею за ними ухаживать. Но, может быть, мы могли бы быть друзьями, раз ужмне не суждено стать вашим мужем, – сказал он, почти не выдав своего сожаления.

Элизабет уже поняла, что граф не оставит ее в покое, покаона не расскажет ему все, как есть, но интуитивно чувствовала, что смеяться надней он не станет.

– Решение принял мой дядя, – сказала она со смущеннойулыбкой, стараясь изложить дело так, чтобы оно было как можно менееунизительным для лорда Марчмэна. – У него нет собственных детей, и он оченьрешительно настроен выдать меня замуж. Он узнал имена джентльменов, которыекогда-то делали мне предложение, и… как бы это сказать… – Элизабет беспомощнозамолчала. Объяснить ему это оказалось не так просто, как она надеялась.

– И выбрал меня? – предположил граф. Элизабет кивнула.

– Странно. Я точно помню, как все говорили, что вы получилимножество предложений в тот сезон, когда я познакомился с вами. И тем не менееваш дядя выбрал меня. Надо сказать, я польщен. Но и немало удивлен таким оборотомдела. Принимая во внимание значительную разницу в возрасте, не говоря уж обинтересах, я бы предположил, что он выберет более молодого человека. Прошупрощения за любопытство, но что все-таки толкнуло его на это? – спросил граф,не сводя с нее пристального взгляда.

Элизабет чуть не выпрыгнула из кресла от досады, когда онзадал следующий вопрос:

– И кого еще он выбрал в кандидаты?

Закусив губу, она отвернулась, не подумав о том, что по еепотрясенному лицу лорд Марчмэн без труда догадается, что как бы ни смутил еевопрос, ответ на него пугает ее еще больше.

– Кто бы ни был этот человек, он, должно быть, устраиваетвас еще меньше, если судить по вашему лицу, – сказал граф, наблюдая за ней. –Может быть, мне попытаться угадать? Или сказать вам прямо, что час назад яслучайно услышал, как ваша тетя и ваш кучер смеялись над тем, как все здоровополучилось с сэром Фрэнсисом Белховеном? Другой кандидат – Белховен? – мягкоспросил он.

Элизабет побледнела.

– Проклятие! – вырвалось у графа. – Как только вашему дядемогло прийти в голову предложить такое невинное дитя, как вы, этому старому…

– Он уже отказался от этой мысли, – заверила его Элизабет,тронутая тем, что, будучи почти не знаком с ней, граф так сильно о нейбеспокоится.

– Вы уверены?

– Думаю, что да.

После секундного колебания он кивнул и откинулся в кресле.

На лице его появилась улыбка.

– Можно спросить, как вам это удалось?

– Честно говоря, я предпочла бы, чтобы вы не спрашивали об этом.

Он снова кивнул и заулыбался еще шире, в его голубых глазахзаискрились огоньки.

– Интересно, сильно я ошибусь, если предположу, что с ним выиспользовали ту же тактику?

– Я… я не уверена, что поняла ваш вопрос, – осторожноответила Элизабет, – его улыбка была такой заразительной, что она началапокусывать губы, чтобы удержаться от ответной улыбки.

– Ну что ж, полагаю, что либо ваш интерес к рыбалке два годаназад был искренним, либо вы просто хотели сделать мне приятное и датьвозможность поговорить о том, что мне интересно. Если верно первое, то вашвчерашний испуг был не таким уж… как бы это сказать… сильным, как вы хотелименя в том убедить, верно? – Он засмеялся. – А не хотите ли вы попытатьсяпоймать ту форель, которую я упустил из-за вас сегодня утром? То-то она сейчаснадо мной насмехается.

Элизабет рассмеялась, чувствуя себя так, словно они с нимдействительно давние друзья. Вот было бы замечательно, скинув туфли, посидеть,у ручья и показать ему, как она умеет обращаться со снастями. Но, с другойстороны, ей не хотелось причинять ему неудобства своим пребыванием в доме, ктому же с риском того, что он передумает.

– Все уже решено, – медленно сказала Элизабет, – и поэтомулучше, если завтра мы с тетей будем уже на пути к последнему пункту нашегопутешествия.

Следующий день выдался ясным и теплым, на деревьях распевалиптицы, и солнце весело светило с лазурного неба. Но к несчастью, это был одиниз тех дней, когда решения, принятые накануне, уже не кажутся так легковыполнимыми, и когда лорд Марчмэн усадил их с Бертой в карету, Элизабет все ещемучилась над дилеммой. Перспектива встретиться с Яном Торнтоном без Люсиндыабсолютно не привлекала ее. В борьбе с этим человеком ей могла помочь толькоЛюсинда – Люсинда, которая не пасовала никогда и ни перед кем, Люсинда, котораяв любой ситуации могла дать ей дельный совет. Самым простым решением в этойситуации казалось остановиться в гостинице, где они должны были встретиться сЛюсиндой.Но беда в том, что дядя Джулиус и здесь проявил свою рачительность,загнав ее в рамки строгого бюджета и выделив совсем небольшую сумму наэкстренные расходы. Сев в карету, Элизабет сказала себе, что это и естьэкстренный случай, и решила потратить деньги. А об объяснениях можно будетподумать позже. Эрон все еще ждал распоряжений, куда ехать,