Старик в повелительном тоне сообщал, что дает Яну четыремесяца на раздумье, в течение которых он должен появиться в Стэнхоупе иобсудить с ним условия передачи ему шести владений – владений, которые должныбыли составить наследство отца Яна и которых он был лишен. В случае если Ян неявится к нему в эти четыре месяца, герцог обойдется без него и публично назоветего своим наследником.

И тогда Ян отправил первое в своей жизни письмо деду. Вписьме содержался короткий и окончательный ответ, который служил вернымподтверждением того, что Ян умеет помнить обиды так же хорошо, как и его дед,которому понадобилось двадцать лет, чтобы простить своего сына. Письмо Яна былоследующим:

«Только попробуйте – увидите, каким дураком вы себявыставите. Я также публично откажусь от всякого родства с вами и сгною вашивладения и титул».

К настоящему моменту четыре месяца истекли, и герцог большене предпринимал никаких попыток связаться с внуком, однако в Лондонепо-прежнему ходили слухи, что Стэнхоуп вот-вот назовет своего наследника.Говорили также, что наследником этим будет его родной внук – Ян Торнтон. К Янусплошным потоком пошли приглашения на рауты и балы от людей, прежде считавшихего присутствие в своем доме нежелательным, такое явное лицемерие одновременнои забавляло, и отталкивало его.

– Этот вороной, которого мы взяли с собой, самое вздорноеживотное, которое я когда-либо встречал, – проворчал Джейк, появляясь на порогеи потирая укушенную руку.

Ян оторвал взгляд от своих инициалов на столе и повернулся кДжейку, не пытаясь скрыть изумления.

– Он что – укусил тебя?

– Да, черт возьми, укусил! – в ярости ответил Джейк. – Онпримеривался сделать это с того самого момента, как мы отпустили экипаж вХэйборне и нагрузили на него поклажу.

– Я предупреждал тебя, что он кусает все, что находится впределах его досягаемости. Когда седлаешь, старайся держать руки подальше отего морды.

– Он хотел укусить не руку, а мой зад! Разинул пасть и сталнаклонять голову, только я краем глаза наблюдал за ним и успел вовремяотскочить. Он промахнулся и укусил меня за руку. – Джейк еще больше надулся,заметив, что его рассказ забавляет Яна. – Не понимаю, зачем ты его кормишьстолько лет. Он не достоин стоять в одной конюшне с другими лошадьми – тепросто умницы, все до одной, а этот – ужас какой-то.

– Попробуй так нагрузить какую-нибудь из этих лошадок, и тыувидишь, почему я его кормлю. Он может перевозить на себе почти столько же,сколько вьючный мул, ни одна из этих красавиц на такое не способна.

Ян еще раз оглядел комнату и нахмурился, заметив, сколькопыли и грязи накопилось за прошедшие месяцы.

– Он очень медлительный вьючный мул, – сказал Джейк. –Злобное, упрямое животное, и к тому же медлительное, – упрямо повторил Джейк,который всегда оставлял последнее слово за собой. Он оглядел комнату и тоженахмурился при виде лежавшего повсюду толстого слоя пыли. – Помнится, тыговорил, что отдал распоряжение нанять каких-нибудь женщин в деревне, чтобы онинам готовили и убрались к нашему приезду. А здесь полный беспорядок.

– Не понимаю, в чем дело. Я лично надиктовал Петерсу письмо ксторожу с просьбой доставить сюда запас продовольствия и нанять двух женщин дляуборки и готовки. Еду он вроде бы доставил, и в сарае я видел кур. А вот чтокасается прислуги… должно быть, никто из женщин не захотел оставаться здесь.

– Надеюсь, он нашел хорошеньких, – сказал Джейк. – Ты сказалему, чтобы он поискал хорошеньких?

Ян помедлил, изучая паутину, затянувшую потолок, потом судивлением посмотрел на Джейка.

– Ты хочешь, чтобы я сказал семидесятилетнему и почтислепому сторожу, чтобы он, прежде чем нанимать девушек на работу, убедился, чтоони хорошенькие?

– Все равно можно было сказать, хуже ему от этого не сталобы, – пробурчал Джейк себе под нос.

– Деревня всего в двенадцати милях отсюда. Если тебе так ужприспичит, можешь сам спуститься туда и выбрать любую, какая тебе понравится.Конечно, обратный путь может оказаться для тебя смертельным, – пошутил Ян, таккак извилистая тропинка на утес шла почти вертикально.

– Я и не думаю о женщинах, – вдруг отказался от своихнамерений Джейк, и его сухое загорелое лицо расплылось в широкой улыбке. – Яприехал сюда расслабиться, половить рыбу – этого достаточно для любого мужчины.Все будет, как в старые добрые времена, Ян, – тишина и покой, и ничего больше.Никаких тебе вечно подслушивающих слуг, ландо и колясок, мамаш с дочками,которые, последнее время просто повалили к тебе в дом. И вот что, мальчик, хотья и не собирался упрекать тебя за то, как ты жил весь последний год, но то, чтомне не нравится больше половины твоих слуг, я должен сказать. Это из-за них ятак редко тебя навещаю. Твой дворецкий в Монтмэйне так высоко задирает нос, чтодаже странно, как он умудряется получать из воздуха кислород, а этот ваш французскийшеф-повар постоянно выкидывает меня из своей кухни. Он так говорит – моя кухня,и… – Старый моряк вдруг резко замолчал, и лицо его из сердитого сталоиспуганным. – Слушай, Ян, – обеспокоено спросил он, – а ты случайно не научилсяготовить за то время, что мы не виделись?

– Нет, а ты?

– Черт возьми, нет! – ответил Джейк, в ужасе оттого, что емупридется есть собственную стряпню.

– Люсинда, – уже третий раз за этот час сказала Элизабет, –я не могу тебе передать, до чего я жалею об этом.

Пять дней назад Люсинда прибыла в гостиницу у шотландскойграницы, где ее ждала Элизабет, чтобы вместе с ней отправиться в дом ЯнаТорнтона. Этим утром у их наемной кареты сломалась ось, и теперь они ехали нателеге с сеном, куда их любезно пустил местный фермер. Их баулы и сундуки свещами то и дело опасно накренялись, угрожая съехать с телеги, когда онаподскакивала на очередном ухабе или попадала колесом в рытвину, заваливаясь наодин бок. Элизабет с Люсиндой пришли к выводу, что эти ямы и ухабы в Шотландии,очевидно, называются дорогой. Перспектива подъехать к дому Яна Торнтона нателеге с сеном привела Элизабет в такой ужас, что она предпочла сосредоточитьсяна своей вине, только бы не думать о предстоящей встрече с человеком,разрушившим ее жизнь.

– Я уже сказала тебе, Элизабет, что это не твоя вина, и тебенет нужды извиняться за то, что в этой вересковой глуши нет дорог и нормальныхтранспортных средств.

– Да, но если бы не я, тебе не пришлось бы сейчас трястисьна этой телеге.

Люсинда раздраженно вздохнула, уперлась ладонью в борттелеги, так как их вдруг особенно сильно тряхнуло, и села прямо.

–Я тоже не снимаю с себя вины, – сказала она, – ведь это яназвала имя мистера Торнтона твоему дяде. Ты просто нервничаешь из-за того, чтодолжна встретиться с ним, и нет абсолютно никаких причин… – телега жуткоподскочила, и они вцепились в борта телеги, чтобы не свалиться, – нет никакихпричин продолжать извиняться. Тебе лучше подготовиться к встрече и разным«приятным» неожиданностям.