– Можно сделать и так, но подъем здесь очень крутой искользкий, а сундук совсем легкий, поэтому нет смысла заставлять кого-то лишнийраз спускаться за ним. Пожалуйста, Люси, я слишком устала, чтобы спорить.

Люсинда бросила быстрый взгляд на бледное лицо Элизабет,отражавшее все ее дурные предчувствия, и проглотила готовое слететь с языкавозражение.

– Ты совершенно права, – бодро сказала она. Элизабетоказалась совсем не права. Подъем был действительно достаточно крут, а вотсундук, казавшийся поначалу таким легким, с каждым шагом будто прибавлял в весепо целому фунту. За несколько ярдов до дома женщины остановились передохнуть,после чего Элизабет решительно ухватилась за свой конец сундука.

– Ты иди к дверям, Люси, – сказала она задыхающимся голосом,опасаясь, что пожилая женщина надорвется, если еще хоть немного протащит этотсундук. – Здесь я его просто поволоку.

Мисс Трокмортон-Джонс посмотрела на свою покрытую пыльюнесчастную воспитанницу, и в груди ее вспыхнула ненависть ко всем, кто довел еедо такой жизни. С видом боевого генерала она сердито подтянула перчатки и,подойдя к двери, подняла свой зонт. Воспользовавшись его ручкой, как дубинкой,она сильно заколотила в дверь. За ее спиной Элизабет волокла сундук. – А ты недумаешь, что дома никого нет? – тяжело дыша, спросила она, протащив сундукпоследние несколько футов. – Ну, если они здесь, то, должно быть, оглохли! –сказала Люсинда. Она снова взяла зонт и стала наносить ритмичные удары подвери, наполняя грохотом весь дом. – Открывайте, вам говорят! – закричала она,замахнувшись в очередной раз, как вдруг дверь распахнулась, и перед ними возникмужчина, который тут же получил удар зонтиком по голове.

– Господи, помилуй! – крикнул Джейк, хватаясь за голову иошалело глядя на невзрачную женщину в криво нахлобученной чертой шляпке нажестких седых волосах. Вид у нее был, как у безумной, а взгляд такой, будто онахотела испепелить его. – Лучше бы попросили у Господа уши, – съязвила этаужасная женщина, втаскивая в дом за рукав девушку. – Нас здесь ждут, – сообщилаона Джейку. Пораженный Джейк бросил еще один взгляд на грязных, запыленных особи ошибочно заключил, что это те самые женщины из деревни, которые будут здесьубираться и готовить им с Яном еду. Его отношение к женщинам резко изменилось,и он широко улыбнулся. Мгновенно забыв и простив шишку на своей голове, Джейкотступил в комнату.

– Прошу вас, прошу вас, – гостеприимно сказал он, обводяшироким жестом пыльную неубранную комнату. – С чего вы начнете?

– С горячей ванны, – сказала Люсинда, – а потом можно податьчай и чего – нибудь поесть.

Краем глаза Элизабет заметила высокого мужчину, вышедшего изсоседней комнаты, и у нее задрожали колени.

– Да я не знаю, хочу ли я сейчас купаться, – сказал Джейк.

– Да не для вас ванна, болван, а для леди Кэмерон. Элизабетмогла бы поклясться, что Ян Торнтон застыл на месте от удивления. Он сделалдвижение в ее сторону, словно пытаясь заглянуть ей под шляпку, но Элизабеттрусливо опустила голову.

– Вы хотите ванну? – повторил Джейк, тупо глядя на Люсинду.

– Я тоже, но леди Кэмерон должна выкупаться первой. Хватитстоять столбом, – прекратила она расспросы, снова угрожающе нацелившисьзонтиком ему в грудь. – Пошлите слуг на дорогу, чтобы они немедленно принеслинаши вещи. – Конец зонтика выразительно указал на дверь, затем снова уткнулся вгрудь Джейка. – Но прежде чем вы сделаете это, сообщите о нашем приезде своемухозяину.

– Его хозяин уже в курсе, – раздался голос отпротивоположной двери.

Элизабет сжалась от этого язвительного тона, и все еефантазии относительно того, что он в раскаянии падет к ее ногам, как только онавойдет, испарились, стоило ей взглянуть в его лицо: неприступное и твердое, какгранитная скала. Он не поспешил к ним навстречу, а остался стоять на месте,облокотившись плечом о дверной косяк, скрестив на груди руки и наблюдая за нимиприщуренным взглядом. До этого момента Элизабет казалось, что она отчетливопомнит, как он выглядит, но теперь она поняла, что ошибалась. Замшевая курткаплотно обхватывала широкие мускулистые плечи, гораздо более широкие, чем онапомнила, а его густые волосы были почти черными.

Лицо по-прежнему поражало своей надменной красотой изатаенно(| чувственностью. Все та же четкая линия рта и те же пронзительныеглаза, но сейчас эти золотистые глаза смотрели на нее с цинизмом, которогораньше в них не было, а может быть, тогда она была слишком молода и наивна,чтобы заметить его. Все в нем теперь говорило о жестокости и силе, и Элизабетокончательно оробела, не найдя ни малейшего подтверждения тому, что этотугрюмый мужчина с чужим лицом действительно целовал ее когда-то с такойобольстительной нежностью.

– Ну что, вы уже насмотрелись на меня, графиня? – услышалаона вдруг его голос и еще не успела оправиться от этого грубого приветствия,как следующие слова Яна окончательно лишили ее дара речи. – Вы необыкновеннаяженщина, леди Кэмерон, у вас, должно быть, нюх, как у гончей, коли вы сумеливыследить меня даже здесь. А теперь, после того, как вам это удалось, вот вамдверь.

Воспользуйтесь ею.

Минутный шок, испытанный Элизабет, уступил место внезапнойвспышке гнева.

– Простите? – холодно осведомилась она.

– Вы слышали меня.

– Я была приглашена сюда.

– Ну разумеется, – усмехнулся Ян, вдруг озаренный догадкой,что письмо ее дяди не было чьей-то проделкой и что Джулиус Кэмерон, видимо,принял отсутствие ответа за согласие, а это уже само по себе было нелепо иотвратительно. За последние несколько месяцев, с того времени, как сталоизвестно о его богатстве и возможном родстве с герцогом Стэнхоупом, Ян ужепривык, что его преследуют люди, которые раньше отказывались с ним знаться. Онсчитал их надоедливыми и утомительными, но к Элизабет он почувствовал настоящееотвращение.

Ян Торнтон смотрел на нее в оскорбительном молчании, не всостоянии поверить, что прелестная порывистая девушка, которую он помнил,превратилась в эту холодную, надменную и самоуверенную женщину. Даже в пыльнойодежде и с испачканным землей лицом Элизабет Кэмерон была все так же потрясающекрасива, но она настолько изменилась – во всяком случае, внешне, – что он едваузнавал ее. Не изменилось только одно – она была все такой же интриганкой илгуньей.

Ян отделился от двери и прошел вперед.

– Хватит загадывать мне шарады, мисс Кэмерон. Никто вас сюдане приглашал, и вы чертовски хорошо это знаете.

Почти ничего не видя от гнева и унижения, Элизабет схватиласвой ридикюль и нашла в нем письмо, которое получил ее дядя от Яна. Подойдя кнему твердым, решительным шагом, она швырнула письмо ему в грудь. Он машинальнопоймал его, однако читать не стал.