— У меня нет хозяев! — девушка, чья жизньстала чужой смертью, засмеялась. — Кто бы ты ни был — из Света, из Тьмы,запомни! У меня нет и не будет хозяев!

Она начала отступать к краю крыши, волоча за собойЕгора. По-прежнему — одной рукой придерживая, другую держа у горла. Заложник…хороший ход против сил Света.

А может быть, и против сил Тьмы?

— Завулон, мы согласны, — сказал я. Опустилруку на напрягшуюся спину Тигренка. — Она твоя. Забирай ее — до суда. Мы чтимДоговор.

— Я забираю их… — Завулон слепо смотрелвперед. Ветер хлестал его в лицо, но немигающие глаза мага были широкораскрыты, будто их отлили из стекла. — Женщина и мальчик наши.

— Нет. Только вампирша.

Он наконец-то удостоил меня взгляда:

— Адепт Света, я беру лишь свое. Я чту ВеликийДоговор. Женщина и мальчик — наши.

— Ты сильнее любого из нас, — сказал я. — Ноты один, Завулон.

Темный маг покачал головой, и улыбнулся —печально, сочувственно.

— Нет, Антон Городецкий.

Они вышли из-за лифтовой шахты, юноша идевушка. Знакомые мне.

Увы, знакомые.

Алиса и Петр. Ведьма и ведьмак из ДневногоДозора.

— Егор! — негромко позвал Завулон. — Ты понялразличие между нами? Чья сторона представляется тебе более предпочтительной?

Мальчик молчал. Но, может быть, лишь потому,что когти вампирши лежали на его горле.

— У нас проблема? — мурлычущим голосомспросила Тигренок.

— Ага, — подтвердил я.

— Ваше решение? — спросил Завулон.

Его дозорные пока молчали, не вмешивались впроисходящее.

— Мне не нравится, — сказала Тигренок. Оначуть подалась к Завулону, и хвост нещадно стегал меня по колену.

— Мне очень не нравится точка зрения ДневногоДозора… на происходящее…

Это, очевидно, было их общее с Медведем мнение— когда они работали в паре, то высказывался кто-то один. Я глянул на Илью —тот крутил жезл в пальцах и улыбался: нехорошо, мечтательно.

Как ребенок, который вместо пластмассовогоавтомата притащил в компанию заряженный «узи».

Семену, явно, было все равно. Чихал он намелочи.

Он семьдесят лет занимается бегом по крышам…

— Завулон, ты говоришь от Дневного Дозора? —спросил я.

И секундная тень колебания мелькнула в глазахтемного мага.

Что же происходит… Почему Завулон покинул нашштаб, пренебрегая возможностью выследить и привлечь к Дневному Дозорунеизвестного мага чудовищной силы? Такой возможностью не пренебрегают — дажеради вампирши и паренька с потенциально большими способностями.

Почему Завулон идет на конфликт?

И почему, почему он не хочет — я ведь вижуэто, тут нет сомнений! — выступать от имени всего Дневного Дозора?

— Я говорю как частное лицо, — сказал Завулон.

— Тогда у нас небольшое личное разногласие, —ответил я.

— Да.

Он не хочет вмешивать Дозоры.

Сейчас мы — просто Иные, пусть и состоящие наслужбе, пусть и занятые на заданиях. Но Завулон предпочитает не доводитьконфликт до официального противостояния. Почему? Так верит в свои силы, или такбоится появления шефа?

Ничего не понимаю…

А самое главное, почему он бросил штаб и охотуза чародеем, наложившим проклятие на Светлану? Темные добивались того, чтобычародея отдали им. А теперь с легкостью отказываются?

Что известно Завулону? Что неизвестно нам?

— Ваши жалкие… — начал темный маг. Он не успелзакончить — свой ход совершила жертва.

Я услышал рык Медведя — недоуменный,растерянный рык, и обернулся.

Егор, вот уже полчаса пребывающий в ролизаложника, прижатый к вампирше, растворялся, исчезал.

Мальчишка уходил глубже в сумрак.

Вампирша сжала руки — пытаясь не то удержатьего, не то убить.

Взмах когтистой лапы был стремителен — но ужене встретил живой плоти.

Вампирша ударила сама себя — под левую грудь,в сердце.

Как жаль, что она неживая!

Медведь прыгнул. Ожившим сугробом пронессясквозь пустоту, где только что стоял Егор, и повалил вампиршу.

Под его тушей дергающееся тело скрылосьполностью — лишь высовывалась, судорожно колотя по мохнатому боку, когтистая рука.

В тот же самый миг Илья вскинул жезл.Сиреневый свет чуть потускнел, прежде чем жезл взорвался, превращаясь в колоннубелого пламени. Казалось, что в руках оперативника — оторванный от маяка лучпрожектора, ослепительный и почти ощутимо плотный. С видимым усилием Ильявзмахнул руками, чиркнул по серому небу лучом, невиданным в Москве со временвойны — и обрушил исполинскую дубину на Завулона.

Темный маг закричал.

Его повалило, прижало к крыше, а световойстолб вырвался из рук Ильи, обретая подвижность и самостоятельность.

Уже не луч света, не столб пламени — белаязмея, крутящаяся, обрастающая серебристыми чешуйками. Конец исполинского теларасплющился, превращаясь в капюшон, из-под него высунулась тупая морда снемигающими глазами — размером с колесо от грузовика. Сверкнул язык — тонкий,раздвоенный, пылающий как газовая горелка.

Я отпрыгнул — меня чуть не задело хвостом.Огненная кобра свивалась в клубок, наваливалась на Завулона, рывками втискивалаголову в петли собственного тела. А за пылающими кольцами молотили друг другатри тени, размазанные движением в мутные полосы. Прыжка Тигренка, нацелившейсяна ведьму и ведьмака из Дневного Дозора, я просто не заметил.

Илья тихо засмеялся, доставая из-за пояса ещеодин жезл. На этот раз — потусклее, видимо, заряженный самостоятельно.

Так что же — у него было оружие, персональнонацеленное на Завулона? Шеф знал, с кем нам предстоит столкнуться?