- Ну давай заходи, раз пришел. Дует.

- Привет, Юра. Ты узнал меня? - хрипло откашлявшись, спросилСтас и шагнул в прихожую.

- Герасимов, что ли? - Воспаленные глаза равнодушноскользнули по лицу Стаса. Мультик не выказал ни удивления, ни радости, какбудто они расстались позавчера, а не шестнадцать лет назад. От порыва ветрадверь у него за спиной захлопнулась, отрезая путь к отступлению.

- Вот тут тебе сестра просила передать, - он протянул пакет.

- Ага, - кивнул Мультик и взял пакет у него из рук, - слышь,ты выпить принес?

- Пить вредно, - изрек Стас с идиотской усмешкой.

Мультик ничего не ответил, ушел вместе с пакетом на кухню,оттуда послышалась вялая матерная брань, адресованная сестре Ирине, котораяприслала всякую ерунду вместо простой бутылки водки. Стас остался и не знал,как быть дальше. В зеркале отражалось его растерянное злое лицо. Чтобы несмотреть на самого себя, он оглядел прихожую. Обои, имитирующие голую кирпичнуюкладку. Облупленная дешевая вешалка, на ней одинокий черный ватник, внизустоптанные старые кроссовки.

"Что я здесь делаю?-с тоской подумал Стас. - Зачемприехал? Что дальше?"

Мультик продолжал материться и, вероятно, закурил, потомучто запахло дымом. Стас снял куртку, повесил рядом с ватником хозяина ирешительно вошел на кухню. Михеев действительно курил, сидя на табуретке заголым пластиковым столом, уставившись в темное вечернее окно без занавесок. НаСтаса он не обратил никакого внимания, только стряхнул пепел в консервную банкуиз-под шпрот.

- Как ты живешь, Михеев? - спросил Стас, глядя на смутноеотражение Мультика в оконном стекле.

Ответа не последовало.

- Юра, ты слышишь меня? - Стас осторожно опустился натабуретку. Ему хотелось закурить, но сигареты остались в куртке. Вставать иидти за ними почему-то было неловко.

"Перед кем неловко? Почему? Какого хрена? - мысленнозавопил он. - Я приехал в чертову даль, в омерзительный вонючий район, чтобысделать доброе дело, навестить бывшего сокурсника, который отсидел десять лет,а теперь опустился и спивается. Я привез ему продукты. А он, сволочь, даже несмотрит в мою сторону!"

На столе лежала только что распечатанная пачка"Парламента". Стас потянулся за сигаретой, и вдруг Мультик прихлопнулпачку ладонью, резким движением подвинул к себе. Стас рефлекторно дернулсявперед, что-то треснуло, грохнуло, и через минуту он сидел на полу, а рядомвалялась табуретка, у которой подломились сразу две ножки.

Пол был покрыт мягким линолеумом. Ударился он не сильно,правда, очень больно задел локтем угол стола.

- Ты зачем, Герасимов, мебель ломишь? - щуплая фигуравыросла над ним, и показалась огромной, поскольку он смотрел снизу вверх. -Квартира съемная, мебель чужая. Вставай, фраерок, не бойся.

Ничего не оставалось, как ухватиться за протянутую руку.Вялая влажная кисть Стаса попала в ледяные железные тиски. Пальцы у Мультикабыли тонкие, гибкие как у женщины, но необычайно сильные. Слишком сильные длятакого хлипкого алкаша.

Несколько секунд они стояли лицом к лицу очень близко.Голубые глаза выцвели, румянец давно истлел. Грубые глубокие морщины. Вместобуйных светлых локонов совершенно седой ежик, такой редкий, что просвечивает.Под одним глазом желто-синий синяк, на щеке ссадина. Красные припухшие веки.Очень тяжелый взгляд прямо в глаза.

"Нет. Не опустили его в зоне, не опустили, - внезапнопонял Стас, - не может жалкий "петушок" так смотреть".

- Ладно, Герасимов, пошли в комнате посидим. Выпить, значит,не принес?

- Нет. Твоя сестра сказала, что тебе нельзя. А я за рулем.

- А хрена ты ее послушал? Я без водки ваще не человек, блин.

- Бросать не пытался?

- На фига? Все равно жизнь кончена.

Прежде чем войти в комнату, Стас достал из кармана курткисигареты и зажигалку.

Единственная комната оказалась довольно просторной и почтипустой. У стены стояла жалкая тахтенка, у голого, без занавесок, окна -конторский письменный стол, два стула. Под потолком вместо люстры болталасьголая, очень яркая лампочка на кривом проводе. На стене висела маленькаяфотография в рамке. Стекло бликовало, и Стас сумел разглядеть лицо нафотографии, только когда уселся на тахтенку.

- Узнаешь? - кивнул Мультик, проследив его взгляд.

- А как же!-Стас судорожно сглотнул, отвернулся от фотографиии закурил. Руки у него заметно дрожали.

- Ты хорошо ее помнишь? - тихо, почти шепотом спросилМультик.

Стас сделал вид, что не расслышал вопроса, обвел глазамикомнату и произнес:

- Пепельницу дай.

Мультик встал, сходил на кухню, вернулся с банкой из-подшпрот, поставил ее на стол, уселся и тоже закурил. В комнате повисло тягостное,долгое молчание. Мультик смотрел на Стаса в упор, не моргая, и выпускал дым изноздрей.

Стас уставился себе под ноги и сосредоточенно рассматривалрисунок на линолеуме. От мелких желтых квадратиков у него рябило в глазах.Пристальный взгляд Мультика жег его ледяным огнем, словно к коже прижималикуски искусственного льда. Он чувствовал, что если молчание продлится еще хотябы несколько секунд, он не выдержит, бросится на жалкого пьянчугу и будет долгострашно бить его, возможно, забьет насмерть.

- Ты, Юрка, расскажи о себе. Как живешь? Чем занимаешься?-спросил он спокойным, ровным голосом, не поднимая головы.

- Ну как я живу? - тихо, жалобно заговорил Мультик. - Пью.Болею. Туберкулез у меня был в зоне. Открытая форма. Залечили кое-как, но всеравно здоровья ни хрена нет. На работу не берут, кому я нужен после зоны? Вот,гнию помаленьку, сижу у сестренки на шее. А ты чего вдруг приехал?

- Да понимаешь, стал я тут листать старую записную книжку,нашел твой номер, дай, думаю, позвоню.

- На фига?

- Сам не знаю. Чего-то вдруг на меня накатило, вспомнилинститут, тебя, Юрка, вспомнил, как ты классно на гитаре играл и пел, - нуточно, Высоцкий.

- Теперь уже не пою. Дыхалка никуда. И настроения нет. Всезона отбила, почки, легкие, настроение. Считай, труп я. Выпустили на годраньше, учитывая состояние здоровья. Подыхать выпустили, понимаешь?

- Ну, ну, старик, перестань, чего ты себя раньше временихоронишь? Мы ведь с тобой ровесники. Тридцать шесть лет для мужика- это вообщене возраст. Сестренка у тебя классная, любит тебя. Кстати, кто она?