- В каком смысле - кто?

- Ну где работает, чем занимается? Выглядит она потрясающе,прямо топ-модель, одета очень дорого.

- Ирка? - Мультик криво усмехнулся, не разжимая рта. - Онаничем не занимается. Почему ты спросил?

- Так. Интересно. Всегда ведь интересно, откуда у людейденьги.

- У Ирки муж богатый. Бизнесмен. - Мультик скорчил важнуюгримасу и ткнул пальцем в потолок.

- Какой же у него бизнес? - равнодушно спросил Стас,подавляя искусственный зевок.

- Вроде фирма у него своя. Охранники там, телохранители,частные детективы, да фиг их знает.

- Частные детективы? - задумчиво протянул Стас. - И что,можно обратиться, если вдруг проблемы?

- У кого проблемы? У тебя?- Мультик опять усмехнулся, жалко,криво, по-блатному, и Стас додумал: "А может, все-таки опустили?"

- Типун тебе на язык, Юрка! - радостно засмеялся он. - Уменя все нормально. Проста один мой приятель попал в очень странное дерьмо.

- А дерьмо бывает странным? - тихо спросил Мультик и впервыезасмеялся. Смех звучал весело и заразительно. Стас заметил крепкие белые зубыбез единого изъяна.

"Ну ладно. Допустим, муж сестры оплатил работу хорошегопротезиста", - подумал он и произнес:

- Ты зря ржешь, Михеев. Человека замочить пытались, а тыржешь.

- Кого же он так крепко обидел, твой приятель? - прищурилсяМультик.

- В том-то и дело, что никого, - вздохнул Стас и заставилсебя взглянуть Михееву в глаза. Это оказалось чудовищно трудно.

- Прямо так совершенно никого никогда? Ну, значит, он святой.- Мультик опять засмеялся, медленно встал, подошел к Стасу и положил ему рукуна плечо. А может, твой приятель просто забыл? Ну знаешь, как это бывает?Особенно если кажется, что нет никаких свидетелей, никаких следов и никтоничего не знает, и много лет прошло, а, Герасимов? - Он подмигнул, опустилсярядом на тахту. Есть вещи, которые нельзя забывать. Даже если очень хочется.

Стас передернул плечами, пытаясь скинуть руку Мультика, нотонкие железные пальцы впились в него еще крепче.

- Слушай, Юрка, мы сейчас не будем это обсуждать, - процедилон, сдерживаясь из последних сил, - я все равно ничего не знаю.

- Не знаешь? А зачем разговор завел?

- Ты сказал о частных детективах, я вспомнил, что один мойприятель спрашивал, нет ли у меня таких знакомых.

- Чего же он к ментам не пошел со своим странным дерьмом,этот твой приятель?

- Ну менты- это само собой, однако, на них надежды мало... -забормотал Стас, чувствуя неожиданную жуткую слабость во всем теле. - Чтобы онивсерьез занялись этим делом, его сначала убить должны. Им нужен труп, а неттрупа, так и говорить не о чем. То есть шофера его убили, но у шофера моглибыть и свои собственные проблемы.

- Могли быть, - важно согласился Мультик, - он ведьнаверняка не просто шофер, а еще и охранник. Вертухай. Поганая порода.

- Почему вертухай? - растерянно мигнул Стас. -Телохранитель.

- Вот оно как бывает, - Мультик нравоучительно поднял вверхпалец, - чужое тело охранял, а свое не сберег. Что же, менты разве этоймокрушкой не занимаются?

- Конечно... А вообще не знаю. Слушай, Юрка, вот ты сидел,да? Были такие охранники в вашей зоне, которым потом, после освобождения,кто-нибудь мстил?

- Чего? - презрительно сморщился Мультик. - Чего тыбормочешь, Герасимов? Этот твой телок, он в зоне, что ли, служил?

- Почему мой? Я вообще ни при чем, я просто спрашиваю, моглотакое быть, что охранник так кого-нибудь допек, что потом, через много лет, егозамочили за это?

- Ага, я понял, - Михеев важно кивнул, - ты просто такинтересуешься, для общего развития. Консультация специалиста тебе нужна? Да?Могли замочить. А могли и помиловать. Всякое в жизни бывает. Только этот твой,который ничего не помнит, пусть особо не рассчитывает на случайные совпадения.Кажется мне, что его телка замочили не потому, что был когда-то вертухаем, апотому, что хотели показать этому твоему, беспамятному, как все просто и быстроделается.

- Юра, послушай, давай мы с тобой серьезно поговорим, ты,наверное, думаешь до сих пор, что у меня с ней что-то было и я как бы... - онподнял глаза, встретил такой ледяной, такой насмешливый взгляд Мультика, чтозамолчал, ослаб и весь взмок.

Михеев тоже молчал, и пауза все расползалась, накапливаласьв атмосфере, как угарный газ. Наконец зазвучал спокойный бас Мультика:

- Когда я попал в крытку, мне очень хотелось умереть. Я бынаверняка себя как-нибудь кончил, однако это было не просто. Это былонедоступной роскошью, как поездка за границу при Сталине или как любовь сголливудской звездой. Понимаешь, Герасимов, когда ты ни на секунду не можешьостаться один, трудно себя убить. Некоторые пытались, но у нас был очень умныйи хитрый кум. Попытки самоубийства, как правило, предупреждались, а есливсе-таки кому-то удавалось повеситься или полоснуть по венам заточкой, тоспасали. И потом приходилось очень, очень жалеть. Там умеют заставить каяться,поверь мне, Герасимов, умеют. А смерть остается сладкой заветной мечтой. Вот утебя, Стас, есть мечта? Мультик обнял его за плечи и придвинулся к нему совсемблизко. - Молчишь? Ну попробуй подумай, чего тебе сейчас хочется больше всегона свете?

"Чтобы тебя, Мультик, не было нигде и никогда!" -отрешенно подумал Стас и почувствовал на щеке теплое спокойное дыхание ЮрыМихеева. От него не пахло ни перегаром, ни болезнью, ни грязью. От него вообщеничем не пахло, словно он был призраком. У Стаса сильно кружилась голова, еготошнило. Он беспомощно хлопал глазами и опомнился только тогда, когда Херувимубрал руку с его плеча и отодвинулся.

- Потеешь ты сильно, Герасимов,- произнес он, брезгливовытирая ладонь о свои трикотажные штаны, - вон, свитер у тебя насквозь мокрый.Знаешь, я думаю, очень скоро твоему приятелю смерть покажется недоступнойроскошью. Он захочет ее, как самую прекрасную женщину на свете, он будет думатьтолько о ней. Привстань-ка.

Стас послушно поднялся. Мультик скинул тапки, улегся натахту, свернулся калачиком, положил руки под щеку.

- Слышь, Стас, там в прихожей ватничек висит, ты накройменя, знобит что-то.

Стас на свинцовых ногах поплелся выполнять просьбу, снял свешалки ватник, накрыл Мультика. Наклонившись, он услышал сонное бормотание: