И он отошел на цыпочках. Наклонился над другим столом.

– Шестое фиона, восемьсот пятый, взятиеДерридора, – сообщил голос.

По узкой улочке, застроенной узкими высокими домами,отступали кучки воинов в медных кирасах и остроконечных шлемах – то и делооставляя на булыжной мостовой убитых, тщетно пытаясь сомкнуться в боевыепорядки. А вслед им, рекой вливаясь в проломленные ворота, осыпая бегущихстрелами, ощетинясь длинными пиками, надвигались густые шеренги всадников вчерных кирасах, черных шлемах бочонком и белых плащах с золотым тройным языкомпламени, обведенным алой каймой. Шансов у защитников было мало, и никакойвозможности изменить ход битвы не видно.

Сильный удар в спину швырнул Сварога вперед, он потерялопору под ногами и провалился куда-то, ушиб колени, локти, свалился на бок,запутавшись ногами в собственном мече. Вокруг лязгало, звенело, грохотало.

Сварог поднялся. Голова гудела. Он стоял на узкой улочке,застроенной узкими высокими домами. Его толкали, задевали древками копийпробегавшие мимо солдаты в медных кирасах. Совсем близко, метрах в двадцати,надвигались оскаленные конские морды – головы покрыты железными налобниками сшипами и дырками для глаз, меж ушей колышутся султаны – и щетинились пикичерно-белых всадников. Широкие, тяжелые наконечники их посверкивали крайнегрозно и убедительно.

Он был внутри игрушки. И отнюдь не в качестве стороннегонаблюдателя – его задевали, пихали бегущие, чуть не сшибая с ног. Мелькнулалетящая прямо в грудь стрела – и отскочила, словно ударившись о невидимуюпреграду. Лара нельзя поразить метательным оружием, вспомнил он. С этим все впорядке. Но вот пики…

Он огляделся. Убитые умирали весьма натурально, струиласькровь, вылезали внутренности, но никаких запахов Сварог не ощущал – куклы,конечно, великолепные имитации, игрушки. Все, кроме него. Но вряд ли этоспособны понять приближавшиеся всадники. Или это очередная здешняя забава?Сейчас все кончится, над ним беззлобно посмеются… Хочется верить, и все же…

Всадники припустили рысью, настигая бегущих, шеренги рассыпалисьна увлеченные охотой кучки. Сварог дернул огромное литое кольцо двери, ккоторой прислонился, но дверь не шелохнулась, словно составляла одно целое состеной, с домом. Копыта стучали все ближе. Сварог обернулся, успел уклониться.

Наконечник копья распорол ему правый рукав, сорвал кожу наплече. Жгучая боль окончательно убедила Сварога, что он здесь на положенииостальных пешек и никакими привилегиями не пользуется.

Всадник, едва не приколовший его копьем к стене, развернулконя и готовился нанести второй удар. Все решали секунды, и Сварог вместо того,чтобы выхватить меч, наклонился, подхватил валявшееся копье и выпрямился, держаего обеими руками за середину.

Всадник-робот замешкался на миг – его, как любого солдатаэтой эпохи, незнакомого с китайским боем на шестах, смутила непонятная позапротивника. Потом программа, должно быть, взяла свое – копье метнулось вперед,но Сварог уже сам действовал, как автомат. Противник не стоял напротив с такимже шестом, а сидел на неуклюжей лошади, что облегчало задачу.

Черно-белый идиот повторяет удар в правое плечо, не ведая,что существует классическая защита против такой именно атаки.

«Леопард перепрыгивает черный ручей» – так это зовется.Поворот тела, резкий отбивающий удар, тычок другим концом в лицо, в глаз.Изменение стойки, хотя в этом уже нет нужды – всадник выронил копье, всем теломсдвинулся влево, и рубящий удар древком окончательно выбивает его из высокогоседла, он, гремя, рушится на булыжник…

Выпустив копье, Сварог подпрыгнул, перевалился в седло,забрасывая ногу в стремя, натянул широкие поводья, расшитые жестким серебром.Конь подчинился, и Сварог погнал его мимо бегущих защитников взятого города,чтобы убраться подальше от свалки, а там и поискать какой-то выход. От коня непахло живым существом, сзади стучали копыта, пешие отшатывались, а кто-то и неуспевал, нигде не видно тихого уголка, куда ни сверни – суета, лязг железа,беготня, схватка…

Когда конь вдруг завалился с двумя длинными стрелами в шее,Сварог понял, что миг удачи миновал, и, едва успев выдернуть ноги из широкихстремян, умудрился соскочить, не запутавшись в мече. Улочка. Далеко впереди –бегущие, далеко позади – черно-белые конники.

Ну где здесь прикажете искать выход?

Придется, ничего не поделаешь, догонять бегущих. Хотьроботы, хоть игрушки, а на данный момент – свои. Может, и меня за своегопосчитают, не зарубят сразу, а возьмут с собой. Но, по крайней мере, они дорогузнают, выводящую из города, который того и гляди черно-белые захватчикиподпалят вместе со мной, искателем приключений. Знать бы местную историю на«пятерку с плюсом», был бы известен исход сражения. Может быть, и из городавыбираться не надо вовсе, только заныкаться где-то и подождать, когда нагрянетнаша кавалерия, что уже в пути, и прогонит нехороших дядей. Полный идиотизмситуации смешил. Взрослый мужик, граф, понимаешь, маркиз там еще какой-то,сидит внутри макета, как хомяк в аквариуме, вокруг снуют заводные игрушки,ничего не соображающие, но злобные, готовые прибить живого человека, который ихсам же и включил. Маразм.

Сварог бежал, сокращая расстояние между собой и отступающимизащитниками города, в ряды которых торопился влиться.

Сзади послышался цокот. Обернулся. Догоняют. Троечерно-белых всадников. Сварог завертел головой. Куда? Куда? Ведь настигнут вдва счета.

Каменная ограда, невысокая, чуть выше, чем деревяннаяпреграда на полосе препятствий в их военгородке. Можно взять и с разбега. Потом– будем бегать по имитациям огородов. Приобщаться к изнанке истории.

Сварог прыгнул, готовясь ухватиться руками за верхний крайограды и перекинуть тело через нее… Прыжок затянулся. Он летел и летел,почему-то вопреки законам тяготения не опускаясь на землю, а поднимаясь всевыше…

Его резко, сильно потянуло вверх, словно подъемным краном,мелькнули внизу узкие и острые, словно рыбьи хребты, крыши, мир вокругнеузнаваемо исказился на миг, обернулся мешаниной цветных пятен, причудливыхконтуров – и Сварог обнаружил, что вновь стоит на сине-красном мозаичном полу,возле стола, на котором продолжается Дерридорская битва. Плечо жгло, рукавпомаленьку намокал кровью, а рядом стояли Яна в воздушном зеленом платье имеланхоличный Гаудин, молча хмыкнувший.

– Знаете, герцог, старуха Грельфи советовала его сразуповесить, чтобы не мучился, – сказала Яна. – Честное слово, мненачинает казаться… И кровь, конечно! Стойте спокойно!

Она провела ладонью над раной, пошевелила губами, и боль тутже стихла, даже голова больше не кружилась.

– Ну а кафтан уж поручите кому-нибудь починить, –сказала она так, словно показала язык. – Нет слов… Зачем вы туда полезли?Вы же не знали заклинаний, могли погибнуть!

Сварог огрызнулся:

– Когда я найду того, кто меня туда скинул, непременноузнаю, зачем ему это понадобилось…