В машине они праздно болтали, но Элизабет чувствовала, чтоСпенсер чем-то смущен. Когда они вошли в дом, она опять спросила, заглядываяему в глаза:

– Спенсер, та девушка в ресторане, куда нас возилИэн... Ты ее знаешь?

– Нет. – Он говорил спокойно, зная, что ему придетсясолгать. Это не имеет для нее значения, это не имеет значения даже для него.Никогда не имело. Но чувства все еще с ним. Даже более, чем раньше. – Онапросто похожа на девушку, которую я знал.

– Ты никогда на меня так не смотрел. – Она впервыепо-настоящему разозлилась на него, а он не знал, что ей сказать.

– Не глупи. – Он старался поскорее отделаться от нее ипоцеловал на ночь. Но она не пришла к нему этой ночью, как делала всегда. Онпочти час стоял у окна, глядя на залив и думая о Кристел. Она намного красивее,чем он помнил ее, и в ней было что-то, что как бы обращалось к нему. Он знал,что это лишь песня, знал, что за ней страдания и боль, одиночество... он опятьуслышал ее... эту песню, льющуюся с громом и молниями. Он улыбнулся себе,представив ангельские голоса, и скрипки, и арфы. Он знал – это безумие. Нокогда он закрыл глаза, перед ним предстала Кристел.

В воскресенье Спенсер рано спустился к завтраку, милопобеседовал с судьей Барклаем и Иэном за яичницей с беконом и кофе. Элизабет,как и ее мать, завтракала у себя в комнате и не видела своего будущего мужа допозднего утра. Ничего не было сказано о прошлой ночи, она не спрашивала егобольше о Кристел, но он чувствовал холодок между ними этим утром. Это былопоследнее утро в кругу ее семьи, на следующий день все возвращались в Нью-Йорк.Спенсер с ужасом подумал, что у него не будет больше шанса вернуться и увидетьКристел. Он думал об этом до полудня, а позже позвонил по телефону. Ему сообщили,что заведение Гарри откроется вечером. Он пришел к определенному решению, ноужасно не хотелось лгать Элизабет. После телефонного разговора он короткоулыбнулся и сказал ей, что звонил своему другу по колледжу.

– Ты хочешь пригласить его куда-нибудь выпить? Онасмягчилась после вчерашнего вечера, ведь он весь день был мил. Ей не о чембеспокоиться, он просто выпил немного лишнего, а девчонка действительносмазливенькая. Спенсер покачал головой:

– Я сказал, что освобожусь после обеда.

Он не пригласил ее. Ей все равно нужно собираться, и она ещехотела поговорить с матерью о свадьбе. Им еще столько нужно сделать до того,как она вернется в Вассар. Они рано пообедали, и отец предложил за нее тост.Это было спокойное приятное время, проведенное вместе после очаровательногоуик-энда. До свадьбы, казалось, оставалась вечность. Ей была ненавистна мысль отом, что придется закончить этот год в школе, даже если Спенсер считает, что онпролетит быстро.

Спенсер вышел из дома в девять, взял такси и поехал вресторан. Он молча сидел, уставившись в окно, с дурацким чувством вины. Онтолько обручился и уже бежит к другой. Раньше он не мог себе даже представитьтакое, но сейчас знал, что должен увидеть Кристел до отъезда, во всяком случае,попытаться. Может быть, она изменилась больше, чем он предполагал. Может, онастала проституткой. Он бы хотел, чтобы это случилось, чтобы она была бедной,скучной, глупой. Но сначала надо ее увидеть, хоть однажды, говорил он себе,расплачиваясь по счету и быстро направляясь к ресторану.

Он заказал порцию шотландского виски и ждал ее выхода. Онрешил не подходить к ней, пока она не споет. Ему хотелось еще раз послушать.Когда она вышла, у него вновь перехватило дыхание. Она пела для его души, и онне отрываясь смотрел на нее. Когда она ушла, Спенсер обратился к главномуофицианту с просьбой передать ей записку. В записке он напомнил их встречу вАлександровской долине, на свадьбе ее сестры и потом на крестинах ребенка. Онвдруг подумал, что она, может, даже не помнит его. Но когда она вошла в зал,секунду постояла, глядя на него так, будто это привидение, он встал ейнавстречу, мгновенно поняв, что она, как и он, пронесла память об их встречахчерез годы. На ней было простое белое шелковое платье. С длинными волосами,раскинутыми по плечам, она выглядела как ангел. Прежде чем заговорить, онадолго смотрела на него. Голос стал глубже, чем он помнил, она выросла и сталаграциозной. Он никогда не видел таких глаз, полных любви и боли, глаз лани,медленно выходящей из леса. Он протянул ей руку, она взяла ее в свою, и онпочувствовал мягкое прикосновение. Он не мог позволить ей уйти. Ему хотелосьобнять ее и держать в своих объятиях. Это были те же чувства, которые онавызывала в нем раньше, только тогда она была совсем ребенком.

– Здравствуй, Кристел... – Голос его дрожал. – Давно мыне виделись.

– Да, это было давно, – сказала Кристел и улыбнуласьсветлой улыбкой. – Я... я не думала, что вы помните обо мне.

Он тоже думал, что она не помнит, но не сказал ей, что он оней не забывал.

– Конечно, я помню тебя.

Он старался вести себя с ней как с ребенком, но у него неполучалось. В ней не осталось ничего детского в этом облегающем платье, котороеПерл помогла купить на деньги, которые Гарри выплачивал на «костюмы». И расходыоправдались. Люди стали приходить в ресторан только для того, чтобы увидетьКристел.

– Ты можешь немного посидеть с мной?

– Конечно. – Ей не нужно было выходить больше дополуночи, и она присела рядом с ним за столик.

– Когда ты приехала в Сан-Франциско? – Он пыталсяподсчитать, сколько же ей лет, и выходило, что не более восемнадцати, хотясейчас она выглядела старше. Он инстинктивно понял, что жизнь у нее не излегких. Он услышал это в ее песнях и сейчас увидел по глазам. В них скрывалосьчто-то ужасное и болезненное, он почувствовал это без слов, как будто всегдавсе о ней знал. Как будто она была частью его самого. И как два года назад, онпочувствовал к ней непреодолимое влечение. Именно этого он и боялся.

– Я приехала сюда прошлой весной, – ответила Кристел, –сначала накрывала столы, но теперь, с лета, пою.

– Ты даже лучше, чем я тебя запомнил.

– Спасибо. – Кристел смутилась от его слов. Ей хотелосьсидеть вот так и чувствовать его рядом. – Это просто. У меня получается, потомучто мне нравится это.

Слова ничего не значили. Глядя друг на друга, они знали, очем думает другой. Он не мог заставить себя остановиться, он должен знать о нейвсе, ведь он чувствует, что с ней что-то произошло.

– Что с тобой произошло? – спросил он нежно, и она былатронута его вопросом.

Она кивнула, и слезы выступили у нее на глазах:

– Ну, сейчас все в порядке.

Он чувствовал, что она что-то недоговаривает, и спросил:

– Что заставило тебя приехать в Сан-Франциско? Онадолго колебалась, потом вздохнула, отбросила назад волосы, рассыпавшиеся поплечам, и в это мгновение опять стала тем ребенком, с которым он разговаривална качелях в другом месте, в другой жизни.