– Да есть один маленький городишко в Московской области.Только скоро эти изобретатели перестанут быть врачами, – успокоил ее Кротов.

* * *

В обеденный перерыв лаборантка Любочка побежала к маленькойгалантерее неподалеку от Петровки. По учреждению прошел слух, что в магазинчикзавезли итальянские лифчики из стопроцентного хлопка, всего по тридцать тысяч.

По дороге Любочка остановилась у телефона-автомата.

– У меня есть интересные новости для Андрея Ивановича, –сказала она, набрав номер.

– В восемь тридцать. Где обычно, – ответили ей.

Любочка повесила трубку и галопом кинулась к галантерее.

* * *

Илья Тимофеевич Буряк тяжело поднял свое рыхлое тело изкресла и протянул обе руки навстречу посетителю:

– Сергей Сергеевич! Какими судьбами? Рад вас видеть!Наташенька, – крикнул он секретарше, – чайку нам организуй!

– Илья Тимофеевич, – Кротов дождался, пока удалитсядлинноногая секретарша, явившаяся в ту же минуту с подносом, на которомдымились две чашки чая, стояли блюдечко с нарезанным лимоном, сахарница иоткрытая коробка шоколадных конфет:

– Илья Тимофеевич, у меня к вам очень личный, можно сказать,конфиденциальный вопрос.

– Я весь внимание! Лимончик, пожалуйста, и конфеткувозьмите. Конфетки настоящие, швейцарские. Очень рекомендую. – Буряксосредоточенно разглядывал содержимое коробки, наконец выбрал конфету и,положив ее в рот, сладко зажмурился.

– Нет, спасибо, – отказался Кротов, – я не люблю сладкого.

Дождавшись, пока Буряк насладится конфетой и тут же возьметследующую, Сергей продолжал:

– Дело в том, что очень близкий мне человек безнадежноболен. Врачи уже опустили руки, но тут я случайно узнал, будто существует некийпрепарат, который мог бы его… не то чтобы спасти, но дать шанс. Только препаратэтот очень сложно достать…

– Чем конкретно болен ваш близкий человек и как называетсяпрепарат? Третья конфета исчезла за пухлой щекой Буряка.

– Я – профан в медицине, но, как я понял из объясненийврачей, у моего близкого человека какое-то сложное расстройство эндокриннойсистемы. Как называется лекарство, я тоже не знаю, но производят его из плода иплаценты, которые извлекают в середине беременности.

Благодушная физиономия Буряка на миг сделалась тяжелой инапряженной. Пухлые пальцы, собиравшиеся взять еще конфетку, застыли надкоробкой.

– А помнится, вы недавно звонили мне по этому же вопросу. Апотом и начальник ваш, Николай Михайлович Казаков, тоже интересовался. Я жесказал – и вам, и ему, что из плода и плаценты ничего не производят. Междупрочим, вы, Сергей Сергеевич, скромничаете, преуменьшаете свои познания вмедицине. Но это так, между прочим.

– Понимаете, Илья Тимофеевич, я теперь точно знаю, что препаратесть, тон Кротова был мягок и доверителен, – и меня, поверьте, совершенно неинтересует, почему вы сказали, будто нет такого лекарства. Я прекрасно понимаю,что производство его пока может держаться в строгом секрете, цена, должно быть,огромная и так далее. Но, поймите, это – наша последняя надежда. Помогите,пожалуйста!

– Ну, что ж, – после длинной паузы произнес Буряк, – естьофициально зарегистрированная фармацевтическая фирма в Москве, котораязанимается производством и продажей такого препарата.

– Это я знаю, – тяжело вздохнул Кротов, – но там космическиецены, они доступны только миллиардерам. Я хотел спросить вас… Поверьте, мнепросто больше не к кому обратиться. Наверняка кто-то занимается этим не совсемофициально и мог бы продать чудо-лекарство за реальную для меня цену.

– Сергей Сергеевич, – усмехнулся Буряк, – мы с вамисерьезные люди, немолодые уже. С таким же успехом вы могли бы попросить менядостать вам какого-нибудь экстрасенса, колдуна ил бабку-травницу. Препарат, окотором вы говори те, – именно из этого ряда. Действие его плохо изучено,известно только, что он повышает мужскую потенцию и работоспособность, то естьдействует как обычное общеукрепляющее средство. Остальное, поверьте, легенды. Вмоих силах организовать вашему больному обследование на самом высоком уровне,показать его лучшим специалистам Москвы, собрать консилиум – но и только. Язанимаюсь медициной, а не мистикой.

Буряк говорил очень убедительно. Возразить было нечего… Ночем честнее он смотрел Кротову в глаза, тем глубже становилось убеждениеСергея, что собеседник врет.

Собственно, ради этого вранья он и пришел к Буряку. Емунужно было убедиться окончательно, что толстяк напрямую связан с теми, ктопослал к Лене наемного убийцу. И он убедился окончательно. Оставалось сделатьпоследний, прямой выпад – для полной ясности.

– Илья Тимофеевич, – Кротов смотрел Буряку в глаза, и тототвел взгляд, покосился на коробку и быстрым движением взял еще одну конфету, –я знаю, что такое лекарство производят в маленькой больнице в городеЛесногорске. Я также знаю, что вы имеете к этому производству самоенепосредственное отношение, обеспечиваете прикрытие со стороны Министерстваздравоохранения и, вероятно, пользуете себя препаратом, который, естественно,достается вам, как «крыше», бесплатно.

Лицо толстяка побагровело, он даже поперхнулся конфетой,закашлялся, покрылся потом и наконец закричал:

– Бред! Наглая клевета! – Потом, глотнув чаю, он вытер лобмаленьким платочком и произнес уже спокойно:

– Извините, Сергей Сергеевич, я отношусь к вам с уважением,поверьте, и считаю вас серьезным человеком. Кто наплел вам всю эту ерунду?

– А никто, – улыбнулся Кротов, – сам догадался. Простите,дорогой мой Илья Тимофеевич, я отнял у вас время. Мне, к сожалению, пора. Всегодоброго.

Из Минздрава он отправился на Петровку, взял в архиве деловосьмилетней давности о подпольном абортарии, закрылся в кабинете и сварил себекрепкий кофе.

Кротов знал, что в делах подобного рода почти всегда есть«серый кардинал», душа и мозг всей организации, человек умный и скользкий, какправило выходящий сухим из воды.

«Серым кардиналом» кооператива «Крокус» был некто АнатолийВейс, кандидат медицинских наук. Восемь лет назад его удалось даже вычислить,но доказательств не хватило. Сейчас, просматривая материалы дела, Кротов понял,что большую роль в «отмазке» Вейса сыграл тогда консультант Буряк.

Вот оно что: кооператив «Крокус» был задуман вовсе не радиденег легкомысленных пациенток. Вероятно, основные доходы приносила емупереработка живого сырья. Но восемь лет назад такое никому не пришло в голову.