Нью-Йорк начался длинным серым туннелем, толпа пассажировмедленно сочилась сквозь него и выплескивалась к стойкам пограничного контроля,где тут же застывала в извилистую очередь.

Вдоль металлических парапетов сновали бодрые негритянки вуниформе и механическими голосами выкрикивали: «Некст плиз!» Очередь двигаласьдовольно быстро, пограничники лишних вопросов не задавали, и уже через двадцатьминут Света вышла в зал аэропорта.

Встречавших Полянскую она вычислила почти сразу и удивилась:типичные российские «братки»: побритые затылки, тупые квадратные рожи, кожаныекуртки, широкие приспущенные штаны – у одного зеленые, у другого вишневые. Одинзаметил в толпе Полянскую и довольно громко произнес:

– Она!

Оба тупо и тяжело уставились на Лену. Света напряглась. Вотпальнут прямо сейчас – и она ничего не сделает. Начнется суматоха, в которойони запросто успеют смыться. Но, с другой стороны, это все-таки аэропорт, полнополиции. Вряд ли они… И тут рука одного из «братков» скользнула под куртку. Вту же секунду Света подскочила к бандиту почти вплотную, положила ладонь нарукав его куртки и, зазывно улыбнувшись, произнесла:

– Мальчики, не меня ли вы встречаете? «Братки» дажевздрогнули, хором выругались, но, взглянув на Свету чуть внимательней,смягчились. Еще бы, перед ними стояла красотка экстра-класса, прямо как срекламы. А красота, как известно, – это страшная сила.

В видеотеке Андрея Ивановича были все фильмы с участием еголюбимой актрисы Фаины Раневской. Совсем недавно, перед самым отъездом, онсмотрел старую комедию «Весна». Когда героиня Раневской Маргарита Львовнапроизнесла, примерив шляпку: «Красота – это страшная сила», Андрей Ивановичвесело подмигнул Свете: «Запомни, девочка, эту замечательную фразу. Она тебеочень пригодится!»

– Ну что, мальчики, не меня? – Света переводила взгляд содной рожи на другую.

– Да мы, этта, в натуре…-замямлил тот, что был в вишневыхштанах.

– Вы, наверное, братья? – Света все не убирала ладонь скожаного рукава. Крепкая, накачанная рука, жившая в кожаном рукаве своейотдельной жизнью, так и не выныривала из внутреннего кармана куртки. Светачувствовала под ладонью окаменевшие мускулы.

– Ну, что же, – вздохнула она, – очень жаль, что вы не менявстречаете. Вы такие красивые мальчики. А красота – это страшная сила. Угоститеменя хотя бы сигареткой. Мои еще в самолете кончились.

Каменная рука вынырнула наконец, и в ней оказалась всеголишь пачка «Кэмела».

«Напрасно я запаниковала, – подумала Света, прикуривая, – несобирались они сейчас стрелять. Лбы, конечно, тупые, но не до такой же степени.Однако Полянскую они, кажется, потеряли. Ишь, засуетились!»

«Братки», отпрыгнув от Светы, встали спинами друг к другу изабегали глазами по толпе. А Лена между тем нежно обнималась с благообразным,щегольски одетым стариком американцем, и Света услышала:

– Стивен, дорогой, как я рада тебя видеть! И тут кто-тоосторожно тронул Свету за плечо. Она резко оглянулась.

Маленький пухлый узкоплечий человечек с розовой потнойлысиной и кругленьким детским носиком строго и укоризненно смотрел на нее.

– Мистер Бредли? – улыбнулась Света.

– Здравствуйте, Светлана, – ответил он мрачно.

Девиз американцев – «keep smiling!», но в этом Бредли,вопреки его клоунской внешности, отсутствовала даже обычная американскаяулыбчивость. Маленькие зеленоватые глазки были холодны и колючи.

– Я провожу вас до машины. Там вы найдете оружие и картугорода. Мой телефон запоминайте наизусть, записывать не надо. Обращаться ко мнеможно только в случае крайней необходимости.

Бредли подвел Свету к маленькому «Опелю» шоколадного цвета,протянул ключи.

– Человек, встретивший вашу подругу, – тихо продолжал он, –приехал на зеленом «Форде», а те двое русских ублюдков, с которыми вы успелипобеседовать, сейчас садятся в красный Джип. Я поеду за вами на расстоянии,потом подожду, пока вы снимете жилье по соседству от вашей подруги. Все,поехали.

Света увидела, как со стоянки выруливает зеленый, старый исолидный, похожий на своего хозяина, «Форд» Стивена.

Эстакада под колесами была идеально гладкой, будтовылизанной. «Опель» оказался чудной машиной. Он несся мягко и легко, почти некасаясь колесами земли. Света следовала за джипом с «братками», иногда обгонялаего, особенно на светофорах. За окнами мелькал какой-то нищий негритянскийрайон. Одинаковые многоквартирные дома из красного кирпича сменились рядомнизеньких, прилепившихся вплотную друг к другу лачуг. Вероятно, лачугистроились когда-то как добротные частные дома, но теперь пришли в полнуюнегодность. Фасады были исписаны витиеватой цветной галиматьей, окна иливыбиты, или заколочены облезлыми ставнями. Вывески магазинов и закусочныхвисели на одном гвозде или валялись на земле. Прямо на асфальте сиделичернокожие люди, курили, пили из горлышка, просто смотрели перед собой. А подколеса летели обрывки газет, пластиковые мешки, пустые банки и картонныеупаковки. На одной из таких улочек стояли в ряд огромные, ярко раскрашенныегуттаперчевые фигуры собак, кошек, известных актеров, музыкантов, политическихдеятелей. Здесь были Шварценеггер и Мадонна, английская королева и ПапаРимский, Ельцин и Клинтон и многие другие. А перед всем этим матрешечным великолепиемвосседал необъятно толстый негр, почему-то голый по пояс. Он размахивал рукамии выразительно колыхал своим жирным животом, зазывая покупателей, а порой делалкакой-нибудь непристойный жест вслед стремительно промчавшейся машине.

Бедный район закончился резко, без всякого перехода. Сразуза лачугами начались приличные, чистенькие кварталы с вылизанными двухэтажнымидомиками, сверкающими витринами супермаркетов и кафе. И люди здесь быличистенькие, улыбчивые, с собачками и детскими колясочками.

Потом Света заметила, что в Нью-Йорке все обрывается иначинается сразу, без переходов. Кончается грязь, начинается чистота, бедныйквартал сменяется благополучным. Нет оттенков, нет середины, только яркие,контрастные тона. Как будто каждая деталь пейзажа, каждая черта человекастремится к своей абсолютной завершенности.

Чудовищно толсты толстяки и не правдоподобно красивыкрасавицы. Если улица бедна и грязна, то до полного омерзения, но зато чистыйбогатый квартал вопит о своей чистоте и богатстве каждым квадратным сантиметроммостовой, каждой дверной ручкой.

Именно в таком квартале остановился «Форд» Стивена. Светавсю дорогу поглядывала в карту Нью-Йорка, которую разложила на соседнемсиденье, и сейчас поняла, что находится в центре

Бруклина, неподалеку от знаменитого Бруклинского моста.