Мэтт сцепил челюсти, но ничего не ответил.

— Скажите, где она взяла то, что на ней надето? Подуматьтолько, пробыла с вами всего несколько дней и уже выглядит как домохозяйка израбочего поселка! Так вот, — деловито продолжал он, — это приводит нас кследующему вопросу, который, как я уверен, жизненно важен для вас, — деньги. Выни цента не увидите из денег Мередит. Я достаточно ясно выразился?

Он нетерпеливо наклонился вперед:

— Вы уже украли у нее юность и мечты, но денег не сможетеукрасть. По завещанию отца я остаюсь ее попечителем еще на двенадцать лет, иесли она к тому времени все еще не разведется с вами, постараюсь вложить каждыйцент в вещи, которые она не сможет ни продать, ни обменять в течение ещедвадцати пяти лет.

И, не обращая внимания на ледяное молчание Мэтта, продолжал:

— Если думаете, что я пожалею дочь, увидев, в какой нуждеона живет с вами, и начну сорить деньгами, чтобы хоть немного помочь ей, —ошибаетесь! Вы еще плохо знаете меня, Фаррел, и если считаете себя упрямым, яво много раз упрямее и не остановлюсь ни перед чем, только бы освободитьМередит от вас, даже если ей придется ходить босиком и в лохмотьях. Повторяю, ядостаточно ясно выразился? — рявкнул он, снова приходя в бешенство при видебесстрастного лица Мэтта.

— Абсолютно, — процедил Мэтт. — А теперь позвольте мненапомнить вам кое о чем. У нас будет ребенок. Мередит уже беременна, поэтомупочти все сказанное вами практически не имеет значения.

— Она хотела учиться в колледже, — возразил Филип. — И всезнали это. Я отошлю ее отсюда, и она сможет спокойно родить. Кроме того, ещеесть время предпринять кое-какие меры…

Глаза Мэтта яростно сверкнули:

— С моим ребенком ничего не должно случиться, — предостерегон тихо, но разъяренно.

— Прекрасно. Если хотите, сможете забрать его. В хаосепоследних дней никто из них не подумал о такой возможности. Правда, в этом небыло особой необходимости. И Мэтт с гораздо большей долей убедительности, чемчувствовал на самом деле, ответил:

— Это просто вздор! Мередит хочет остаться со мной.

— Ну конечно, — вскинулся Филип. — Секс для нее — совершенноновое впечатление. — И, бросив на Мэтта понимающий брезгливый взгляд, добавил:

— Но не для вас, верно?

Они словно заправские дуэлянты обменивались вместо ударовсловами, причем у Филипа рапира была острее, а Мэтт лишь оборонялся.

— Когда вы уедете и секс потеряет свою привлекательность,Мередит начнет мыслить более ясно, — с абсолютной убежденностью провозгласилБенкрофт. — И захочет осуществить свои мечты, не ваши: посещать колледж,встречаться с друзьями… Поэтому прошу, уступите мне, и я готов заплатить любуюсумму. Если она похожа на мать, значит, беременность не будет заметна до шестимесяцев, и у нее еще будет время передумать. Пожалуйста, уговорите ее, чтобыона держала этот омерзительный брак и беременность в секрете…

Не желая показать Филипу, что он победил, Мэтт короткоответил:

— Она уже решила сделать это и пока не сможет приехать комне, в Венесуэлу.

И при виде радости, осветившей лицо Бенкрофта, сжал зубы.

— Прекрасно, если никто не узнает о том, что вы женаты,значит, можно будет спокойно получить развод, без лишних сплетен. Вот что япредлагаю, Фаррел: в обмен на то, что вы освободите Мередит от своегоприсутствия, я вложу значительную сумму денег в любое сумасбродное предприятие,которое вы намереваетесь затеять, вернувшись из Южной Америки.

Мэтт холодно наблюдал, как Филип достает из стола чековуюкнижку. Из чистого злорадства он остался сидеть на месте и наблюдал, какБенкрофт выписывает чек — пусть потрудится, прежде чем Мэтт откажется от егоподачки. Это не такое уж большое возмездие за все пытки, которым он подвергМэтта. Бенкрофт закончил писать, отбросил перо и устремился к Мэтту. Тот медленновстал.

— Через пять минут после того, как вы выйдете из комнаты, язвоню в банк и приказываю заморозить этот чек, — предостерег Филип. — Кактолько вы убедите Мередит покончить с этой комедией брака, велю выплатитьденьги. Это ваша награда — сто пятьдесят тысяч долларов за то, что не захотитеуничтожить жизнь восемнадцатилетней девушки. Возьмите!

Но Мэтт не обратил внимания на протянутую руку.

— Возьмите чек, потому что больше вы не увидите ни цента измоих денег.

— Не нужны мне ваши проклятые деньги!

— Предупреждаю вас, Фаррел, — прошипел он, снова потемневлицом от ярости, — лучше возьмите чек!

— Суньте его себе в… — с ледяным хладнокровием отозвалсяМэтт.

Бенкрофт с поразительной силой выбросил вперед кулак, ноМэтт увернулся от удара, схватил противника за запястье, рванул на себя,развернул и заломил руку за спину.

— Слушайте меня, Бенкрофт, — тихо прорычал он. — Черезнесколько лет у меня будет достаточно денег, чтобы купить и продать вас, ноесли попытаетесь вмешиваться в нашу жизнь, я убью вас! Надеюсь, мы поняли другдруга?

— Отпусти меня, сукин сын! Мэтт отшвырнул его и пошел квыходу. Бенкрофт в мгновение ока успел оправиться и прийти в себя.

— Обедаем в три часа, — рявкнул он. — Предпочитаю, чтобы выне расстраивали Мередит рассказами о том, что здесь произошло. Как вы верноуказали, она беременна.

Мэтт, уже положив ладонь на дверную ручку, обернулся, словнопротив воли соглашаясь, но Бенкрофт еще не закончил. Как ни удивительно, онсловно растратил ярость и теперь был вынужден неохотно признать, что не можетразорвать этот союз и все дальнейшие попытки могут вызвать непоправимоеотчуждение между ним и Мередит.

— Я не хочу потерять дочь, Фаррел, — мрачно признался он. —Очевидно, мы с вами не выносим друг друга, но хотя бы ради нее нужно попытатьсяполадить.

Мэтт изучал рассерженное, замкнутое лицо собеседника, но немог найти никаких признаков двуличия, и кроме того, предложение Бенкрофта действительнобыло сделано в интересах Мередит. Поэтому Мэтт коротко кивнул, соглашаясь:

— Нужно попытаться.

Филип Бенкрофт поглядел ему вслед и, подождав, показакроется дверь, со зловещей улыбкой медленно разорвал чек.

— Фаррел, — презрительно бросил он, — сейчас ты совершил двероковые ошибки: отказался от чека и недооценил своего врага.

Лежа рядом с Мэттом, Мередит уставилась в полог над головой,встревоженная переменами, которые почувствовала в муже с тех пор, как онпоговорил с ее отцом. Когда она пыталась расспросить о том, что произошло вбиблиотеке, Мэтт лишь ответил: