— Обещай, что не избавишься от ребенка. Поняв, что споритьбессмысленно, Мередит кивнула, глядя в эти недобрые серые глаза.

— Обещаю, — мягко улыбнулась она. Наградой за это обещаниебыл еще час безумной страсти, но на этот раз ее любил человек, которого онапонимала.

Стоя на подъездной аллее, Мередит в третий раз за утропоцеловала на прощание Мэтта. День начался не очень хорошо. За завтраком отецспросил, знает ли кто-нибудь еще о ее замужестве, и это напомнило Мередит отом, что на прошлой неделе, когда в доме Мэтта никто не брал трубку, онапозвонила Джонатану Соммерсу и из гордости насочиняла, будто нашла на сиденьемашины кредитную карточку Мэтта, после того, как подвозила его домой из«Гленмура», и теперь не знает, куда ее послать.

Джонатан объяснил, что Мэтт еще не успел уехать изЭдмунтона, но теперь, по мнению отца, идея объявить о свадьбе всего черезнесколько дней после этого звонка казалась поистине смехотворной. Он предложил,чтобы Мередит отправилась в Венесуэлу, и пусть окружающие считают, что онипоженились там. Мередит понимала правоту отца, но не умела лгать и злилась насебя за то, что по собственной вине оказалась в подобном положении.

Но теперь отъезд Мэтта висел над головой темной тучей.

— Я позвоню тебе из аэропорта, — пообещал он. — А как толькодоберусь до Венесуэлы и огляжусь, немедленно сообщу тебе, только не потелефону. У нас радиосвязь с главной станцией, и там есть телефон. Слышимостьнаверняка не очень хорошая, и к нему никого не допускают, разве что в случаекрайней необходимости. Попробую убедить их, что сообщение о моем благополучномприбытии в Венесуэлу и есть самый непредвиденный случай. Однако второй раз мнетакое вряд ли удастся.

— Напиши мне, — попросила она, пытаясь улыбнуться.

— Обязательно. Однако почта тоже работает из рук вон, такчто не удивляйся, если месяцами не будет ничего приходить, а потом получишьсразу целую пачку.

Мередит долго стояла на аллее, глядя ему вслед, и наконецмедленно побрела домой, стараясь думать лишь о том, что через несколько недельони снова будут вместе. Отец, встретивший ее в холле, с жалостью посмотрел надочь:

— Фаррел из тех людей, которым постоянно требуются новыеженщины, новые места, новые приключения. Не стоит на него рассчитывать, иначеон разобьет тебе сердце.

— Немедленно прекрати, — вскинулась Мередит, твердонамереваясь не дать отцу понять, что его слова попали в цель. — Ты ошибаешься.Вот увидишь.

Мэтт, как и обещал, позвонил из аэропорта, и Мередитследующие два дня старалась найти любое занятие по дому, только бы отвлечься оттяжелых мыслей в ожидании звонка из Венесуэлы. Мэтт позвонил на третий день, ноМередит не оказалось дома — она тряслась от страха в приемной гинеколога,потому что боялась выкидыша.

— Кровянистые выделения во время первых трех месяцев — нетакое уж необычное явление, — заверил доктор Арлидж после осмотра. — Они могутничего не значить. Однако в этот срок чаще всего случаются выкидыши.

Он сказал это так, словно ожидал, что Мередит подпрыгнет отрадости. Доктор Арлидж был другом ее отца. Мередит знала его много лет и несомневалась, что он пришел к такому же выводу, что и отец, — скоропалительныйбрак из-за беременности невесты.

— Но именно сейчас, — добавил доктор, — нет никаких причинсчитать, что вам грозит опасность выкидыша.

Когда она спросила его совета относительно поездки вВенесуэлу, доктор слегка нахмурился:

— Не советовал бы вам спешить, пока не убедитесь, чтомедицинское обслуживание там на достаточно высоком уровне.

Мередит провела почти месяц, отчаянно надеясь на выкидыш, нотеперь ощущала невыразимое облегчение, узнав, что не потеряет ребенка Мэтта… ихребенка. И поэтому по дороге домой с ее лица не сходила улыбка.

— Фаррел звонил, — сообщил отец тем пренебрежительным тоном,каким всегда упоминал о Мэтте. — Передал, что сегодня вечером вновь попытаетсядозвониться.

Мередит не отходила от телефона и поспешно хватала трубкупри каждом звонке. Мэтт не преувеличил, когда сказал, что слышимость будетплохая:

— У Соммерса весьма странное представление о том, что такоенормальные условия. Сейчас не может быть и речи о твоем приезде. Люди живут вбараках. Правда, есть и хорошие новости — через несколько месяцев долженосвободиться один из коттеджей.

— Прекрасно, — ответила она, пытаясь говорить как можножизнерадостнее, поскольку не хотела объяснять, почему так поспешно поехала кдоктору.

— Кажется, ты не слишком разочарована.

— Ужасно разочарована! — подчеркнула она. — Но докторсказал, что в первые три месяца чаще всего случаются выкидыши, так что,вероятно, мне лучше всего пока остаться здесь.

— Существует какая-то причина, по которой ты внезапно началатревожиться насчет выкидыша? — спросил он, когда треск и шорохи в трубкенемного утихли.

Мередит заверила, что прекрасно чувствует себя. Когда он прирасставании сказал, что больше не сможет звонить, она расстроилась, но егоголоса было почти не слышно за чьими-то криками и помехами, так что онасмирилась с невозможностью телефонной связи. В конце концов письма ничем нехуже, решила она.

Через две недели после отъезда Мэтта вернулась из ЕвропыЛайза, чтобы начать учебу в колледже, и ее реакция на рассказ подруги о встречеи браке с Мэттом оказалась почти комической.

— Просто не могу поверить, — повторяла она, как толькопоняла, что Мередит совсем не угнетена тем, что произошло. — Просто не могуповерить, — охнула она в сотый раз, потрясение уставясь на сидевшую на постелиМередит. — Что-то во всем этом неладно! Именно я всю жизнь была сорвиголовой, аты — настоящей Мэри Поплине Бенсонхерста, не говоря уже о том, что болееблагоразумной и осторожной личности я не встречала. Если кто-то и должен былвлюбиться с первого взгляда, влететь и выскочить замуж, так это я!

Мередит невольно улыбнулась, заразившись весельем подруги:

— Давно пора и мне отважиться на что-то! Лайза мгновенностала серьезной:

— Какой он. Мер? Потрясающе хорош? Я хочу сказать, если онне по-настоящему чудесный человек, значит, просто не достоин тебя.

Говорить о Мэтте и своих чувствах к нему было чем-тосовершенно новым для Мередит, особенно потому, что она знала, каким страннымпокажется признание в любви к человеку после шести дней совместной жизни.Поэтому она просто кивнула, улыбнулась и искренне подтвердила:

— Лучше его на всем свете нет!

Однако, начав говорить, обнаружила, что не можетостановиться, и поэтому, подобрав под себя поудобнее ноги, попыталасьобъяснить: