Однако эта ангельская душа не внимала никаким уговорам иубеждениям и, находя в своем чистом сердце противоядие от таких соблазнов, онапродолжала отвечать своим хозяевам упорными отказами, поэтому распутник,убедившись в безрезультатности своих стараний, наконец решился на такуюзлодейскую хитрость, какую мог придумать его изощренный ум.

Воспользовавшись отверстием, которое он проделал в одной изстен комнаты Жюстины, Роден заметил, что жаркими ночами девушка предпочиталаспать совершенно обнаженной. Она запиралась, сбрасывала с себя все одежды ибеспечно укладывалась в постель; Роден смастерил хитроумный механизм,посредством которого можно было поднять кровать Жюстины в комнату,расположенную выше. Однажды душной ночью злодей зашел в эту комнату, дождался,когда несчастная разденется и уснет, привел в действие свою машину и жертваоказалась беззащитной в его руках.

— Ага, вот теперь ты моя, плутовка! — обрадовалсяон, накидываясь на долгожданную добычу. — Теперь тебе никуда от меня недеться.

Комната освещалась шестью свечами, и злодей мог вволюлюбоваться прекрасным телом невинной девушки и осыпать его похотливымипоцелуями. Нет нужды описывать его состояние: читатель без труда представитсебе, что ощущал развратник, получивший наконец, после столь долгого ожидания,предмет своей страсти. Тем не менее вся мощь его вожделения не смогла сломитьсопротивление Жюстины. Ее добродетель придала ей больше сил, чем Родену егопорок, и она вырвалась: легкая и верткая, как ящерица, она выскользнула из рук,державших ее, распахнула окно и стала звать на помощь. Невозможно продуматьвсе, замышляя недоброе дело: будучи ослеплен предстоящим удовольствием, злодейпочти всегда забывает самые важные детали. И Роден совсем не подумал о том, чтоэто проклятое окно выходило именно на дортуар девочек-учениц> поэтому крик,который подняла Жюстина, мог поставить его в весьма неловкое положение.

— Прекрати, несчастная, прекрати! — прошипелон. — Я сейчас тебя выпущу, только замолчи; ради всего святого не выдавайменя.

— Хорошо, но немедленно откройте дверь, —согласилась Жюстина. — Я успокоюсь, только когда она будет открыта.

Пришлось подчиниться, этого требовала осторожность. Жюстинавыскочила из комнаты, и порок, еще раз побежденный энергией добродетели,отступил, исходя злобой.

Это был очень удобный момент, чтобы покинуть дом Родена, иЖюстина, несомненно, им бы воспользовалась, если бы в это время не появилисьсамые серьезные проблемы с обращением Розали. Но прежде чем сообщить об ужасномсобытии, вызванном этим планом, вернемся к самым первым хлопотам, которыепредприняла Жюстина с тем, чтобы добиться своей цели.

Наша героиня, имевшая большую свободу, чем Розали, чтокасалось выхода из дома, нашла средство доверить молодому священнику местногоприхода придуманный ей план, собираясь приобщить свою подругу к великимтаинствам религии, сокровища которой так долго от нее прятали. Аббат Дельн,страстный служитель Христа, с радостью ухватился за благороднейшую идею ввестив лоно Церкви кроткую и невежественную овечку. В продолжение трех недель Дельн,благодаря ловкости Жюстины, вел с Розали душеспасительные беседы, причем онипроисходили прямо в комнате девочки. Дочь Родена в достаточной мерепросвещенная, горевшая неодолимым желанием приблизиться к святилищу, величиекоторого так старательно от нее скрывали, должна была в назначенный день, нарассвете, выскользнуть из дома, добежать до церкви, выполнить там святой долг инезаметно вернуться. Все предвещало самый полный успех этому предприятию, иРозали, вырванная наконец из развратного болота, должна была затем окончательноубежать из дома и оказаться в надежном монастыре, однако на этот раз небо непозволило, чтобы добродетель восторжествовала над пороком. Все погубиланеосторожность, и злодейство вступило в свои права.

Жюстина обычно не присутствовала на этих таинственныхвстречах: она стояла на страже и следила, не появится ли Роден.

В тот день все трое проявили роковую небрежность. Жюстинупозвали в комнату Розали, чтобы она разделила восторженный экстаз, в которыйпогрузилась ее подруга, трое наших ангелочков радостно вздымали руки к небу,когда Роден, больше озабоченный земными делами и, как естественно предположить,пожираемый желанием прочистить задницу дочери, искал ее, поглаживая свойвосставший член. Он вошел, думая застать ее в постели. О Боже, каково же былоего изумление, когда он увидел ее стоявшей на коленях с распятием в руке! Впервое мгновение Родену показалось, что он видит сон; он сделал шаг вперед,выскочил в ужасе и, увидев приближавшихся Селестину и Марту, взволнованнозаговорил:

— Погляди, сестра, как подло меня предали! Теперь японимаю, кому обязан планом этого гнусного соблазнения. Выходите, Жюстина я несержусь на вас, мои чувства к вам настолько сильны, что я бы вас простил, дажеесли бы вы покусились на мою жизнь. Но ты, негодяй, — закричал он, хватаяза шиворот священника, — ты, мерзкий сообщник, низкий раб религии, которуюя ненавижу, ты не выйдешь отсюда так легко, как вошел сюда, и не сомневайся вэтом: тебя посадят за крепкие запоры, и я научу тебя, как поганить зловоннымдыханием философские принципы, которые я насаждаю в этом доме. А вы, Розали,ступайте к вашей тетке и никуда не выходите без моего разрешения.

Затем Роден взял под руки растерянного аббата и с помощьюсвоей сестры и гувернантки отвел его в подвал, куда вообще не проникалсолнечный свет. Вернувшись, он запер Розали в комнате, не имевшей окон. Послечего вышел в деревню и во всеуслышание объявил:

— Только что похитили мою дочь, и я подозреваю аббатаДельна.

Аббата всюду искали, но не нашли.

Теперь мне все ясно, — сказал Годен. — Прежде уменя были только подозрения, но сейчас я вижу ужасную истину… Это моя вина: яже чувствовал, как начиналась эта интрижка и должен был с самого началаположить ей конец.

В ловушку попались все жители; благодаря своей хитростиРоден сделался хозяином судьбы бедняги-священника и открыл двери его тюрьмытолько для того, чтобы препроводить его в могилу невероятно изощренным образом,вполне достойным такого чудовища; как только Дельн отдал богу душу, его телобыло распято на стене подвала, и в этот каменный гроб жестокосердный Роденпривел свою дочь…

— Я хочу, чтобы твой искуситель постоянно был у тебяперед глазами, — сказал он, — до тех пор, пока твоя кровь не смоетего преступление.

Так обстояли дела, когда Жюстина, которой Роден еще ничегоне сказал и которая поэтому ни о чем не догадывалась, надеясь на любовь этоговарвара, предприняла невозможное, чтобы узнать о судьбе своей подруги, а заоднои Дельна. Каждую минуту, когда она думала, что за ней не следят, Жюстинаобходила самые глухие помещения дома. Как-то раз ей показалось, что из глубинытемного дворика слышатся слабые стоны; она подошла ближе и увидела кучу дров,позади которой виднелась старая узкая дверь; девушка расчистила проход иуслышала новые жалобные стоны.

— Это ты, Жюстина?