Действительность, достоверно известно ныне, была гораздопрозаичнее. Господа монархисты в основном решали свои собственные бытовыепроблемы. Большой Истории попросту неизвестны хоть сколько-нибудь серьезныетайные организации монархистов, пытавшиеся предпринять попытки спасениявенценосных узников или хотя бы наладить с ними связь. Как водится в Россиииспокон веков, болтовни хватало, но в реальные дела она так никогда и невылилась. Называя вещи своими именами, царская семья в заключении оказаласьпокинутой и без малейшей помощи со стороны. Как бы там ни витийствовалимонархисты (да и сколько их было-то?), кончилось все пшиком…

И потом… Практически все сенсационные книжки и статьи,которые Смолину доводилось читать (и переиздания эмигрантских творений чуть лине столетней давности, и более современные отечественные «труды»), объединялаодна существенная деталь – полнейшее отсутствие конкретики. Сплошныепредположения, сплошные домыслы и догадки, а также (что в основном касаетсясовременных изыскателей) самое дремучее невежество во всем, что касалосьисторических реалий, моментально начинавшее резать глаз знатоку предмета…

Одним словом, Смолин давным-давно сделал для себя вывод:пресловутая семерка яиц наверняка существовала в реальности, как же иначе,просто обязана была существовать… но она либо попала к большевикам наряду смножеством другого буржуазного добра, либо была вывезена за рубеж кем-то, комуудалось драпануть от красных в восемнадцатом году. Скажем, тем же Фаберже,благополучно обосновавшимся за границей. А все остальное – плод фантазиипрытких сочинителей, пытавшихся срубить денежку. Так к этому и следуетотноситься…

Смолин вздрогнул – в дальнем углу комнаты раздался глухойметаллический лязг, какой обычно случается, когда на нижнем этаже стукнутчем-нибудь по батарее, и звук по трубе распространяется на этажи верхние. Ещераз стукнуло-лязгнуло, но уже тише и короче.

Смолин пожал плечами. Ни в какие привидения он, разумеется,не верил – разве что в то, которое сам изображал совсем недавно передсумасшедшей старухой. Квартира, где он ночной порой валялся на продавленномдиване, оставалась единственной хоть как-то обитаемой в доме, откуда всеостальные жильцы с превеликой радостью выехали. Подобные звуки (ничего общегоне имеющие с полтергейстом) вообще-то не возникают сами по себе. Однакоисточник их, если оставаться на твердых материалистических позициях, донельзябанален: наверняка на первом этаже или в подвале покинутого дома шебуршатся толи бомжи, то ли возжаждавшие комфорта прохожие алкаши, то ли, что такжевозможно, хозяйственные субчики, которые решили пошарить в опустевшем домишке,дабы прибарахлиться хоть чем-то ценным по меркам этого захолустного городишки…

Через короткое время постукивания возобновились, уже вдругих местах, они определенно шли снизу, но Смолин больше не обращал на нихвнимания. Исключительно ради того, чтобы размять ноги, встал и прошелся покомнате, подошел к приоткрытому окну, указательным пальцем отвел занавеску,посмотрел вниз.

Безмятежная тишина. Редкий сосновый лесок неподалеку,живописно озаренный полной луной. Соседний домишко выглядит совершенноброшенным, хотя там, как он помнил из собственных наблюдений, еще все квартирызаняты. Ну, что вы хотите, второй час ночи, в этакой глуши все приличные людидавным-давно третий сон видят, а субъекты не столь приличные давным-давноукушались местной ужасной бормотухи и тоже дают храпака…

Он постоял, опершись локтями на широкий старинныйподоконник, глядя вниз. Вообще-то глава фирмы «Империум» был в чем-то глубокоправ: места тихие, благолепные, живописные, если отремонтировать домик насовесть и превратить в уютный коттеджик, здесь можно жить долго и счастливо… нотолько не Смолину, коренному шантарцу, не способному расстаться со своиммегаполисом, где он может рулить своим бизнесом…

Он достал очередную сигарету и вновь плюхнулся на диван,лениво созерцая книжную полку во всю стену – Смолин ее уже успел тщательно изучить,отложив в памяти все ценное, что там имелось. Если подумать…

Будь он сочинителем тех самых сенсационных книжонок подброско-пошлыми, исполненными мнимой завлекательности названиями, или хотя быборзым журналистом, развернулся бы вовсю. Что греха таить, тут есть гдеразвернуться… Федора Коча при минимальном напряжении фантазии можно в два счетакак раз и превратить в члена и эмиссара тайной организации монархистов – уж этокак два пальца… Он, понимаете ли, оттого и забился в сибирскую глушь, что по указаниюозначенных монархистов как раз и был хранителем шкатулки… нет, лучше ларца сяйцами (ларец – гораздо красивее), которые и блюл трепетно в ожидании момента,когда наряженные красноармейцами камергеры и переодетые прачками фрейлины дворапереправят их в Ипатьевский дом. А когда в означенном доме произошли известныепечальные события, выбраться из охваченной пламенем гражданской войны страныему уже не удалось, и он отыскал в Курумане надежный приют. Монархисты сиделипо подвалам ВЧК или ютились в парижских меблирашках, а Коч тихонько починялсебе будильники в артели раскрепощенных трудящихся.

Смолин досадливо поморщился: стуки, возникавшие время отвремени, идущие с разных сторон, начинали его чуточку напрягать. Никакогостраха, разумеется, – он не ребенок и не хлюпик. Но все равно неприятно.Как-то особенно остро почувствовалось, что он сейчас – единственный обитательстаринного двухэтажного особнячка, а времени на дворе – почти час ночи. Мало личто… Если это в самом деле бомжи или алкаши, что им стоит развести костерок, откоторого, как частенько случается, вспыхивали дома и побольше. Брошенныеквартиры, он сам видел, набиты всевозможным хламом, очень огнеопасным.Наверняка и в подвале куча горючего хламья. Спал он всегда чутко, если что,успеет проснуться и при крайней нужде сигануть из окна (второй этаж, не так ужи высоко), но вот в квартире, несомненно, погорит множество добра, радикоторого она, собственно, и куплена. Черт побери, как полноправный собственник,нешуточную ответственность за дом чувствуешь, кому ж еще и позаботиться, негосподину ж Дюкову, каковой в данный момент наверняка далеко отсюда мирнопочивает… Вот попал, так попал – невольный единственный хозяин, он же иблюститель…

Благо и сон что-то никак не шел… Решившись, Смолин встал с диванаи сунул ноги в туфли. Фонарик имелся, хозяйский, найденный в кухне, –старенький, в виде трубки, мятый, но с новыми батарейками (видимо, держал егокраевед, чтобы в подвал спускаться, наверняка у него была там своя клетушка).Что касается подручных предметов, то и с ними обстоит как нельзя хорошо. Шварцпо смолинской просьбе прихватил с собой в Куруман и его наган – тот, чтозаряжался не безобидными капсюлями, а гораздо более серьезными резиновымипулями. Смолин его взвел, когда стал законным домовладельцем, в частном доме,да еще на окраине, держать такую игрушку не помешает. Ну, и здесь, он прикинул,она могла пригодиться: мы не на шантарском асфальте, тут нравы патриархальнее,не кулаками же, если что, от местных запойных пейзан отмахиваться…

В общем, десантный отряд в составе одного человека былнеплохо экипирован и вооружен. Маловероятно, чтобы внизу Смолина встретилаорава серьезных мафиози, вооруженных до зубов…