– И не объясняет, отчего умерла Уденич, – добавилМаксим. – И кого она увидела ночью, когда вышла из пансионата.

Виктория Окунева, много лет назад

Вика держала в руках сапоги, привезенные тетей Людой изФинляндии, и не могла оторвать от них глаз. Замшевые, мягкие, на маленькомустойчивом каблуке – мечта, а не сапоги. «И под сумочку подходят», –представила Вика, вспоминая свою коричневую сумку с бахромой на боку.

– Что, нравятся? – раздался теткин голос. Вслед затем Людмила вышла в коридор, завязывая халат.

– Не то слово! – выдохнула Вика.

– Уступить их тебе, что ли… – задумчиво протянулатетка, скептически глядя на сапоги. – Они мне, Вик, маловаты, честноговоря. Купила по глупости на размер меньше, чем нужно было, теперь вот незнаю, что и делать.

– Тетя Люда, тетя Люда, уступите! – взмолиласьВика. – Вы с дядей Пашей скоро опять куда-нибудь поедете – еще купите! Ну,пожалуйста, ну тетечка!

– Ладно, уговорила, – кивнула Людмила, ставя сапогна пол. – Такие сапожки только на твоих ножках и носить. Бери!

– А… сколько? – осторожно поинтересовалась Вика.

– Даром отдам. Сорок.

Показаться в училище в новых сапогах Вика не успела. Вечеромона вышла пофорсить в обновке и в скверике наткнулась на Лариску Егорову спараллельного потока – с факультета русского классического танца. Цепкимвзглядом углядев Викины сапожки, Лерка взмахнула руками,поцокала-поохала-повосхищалась и, не задумываясь, предложила Вике за них…восемьдесят рублей.

Вика задумалась. Признаться, чудные сапожки оказались ейнемного тесны – стопа у нее была хоть и маленькая, но широкая. Но сорок рублейна сапоги ей дал отец, и он мог не обрадоваться, узнав, что придумала его дочь.«Да и ладно, верну ему его рубли, и окончен разговор», – решила Вика.

– Завтра принесу деньги, а ты захвати сапоги, –подгоняла Лерка, косясь на замшевое сокровище. – Смотри, с утра менянайди!

– Сама найдешь, – отрезала Вика. – Комусапоги нужны?

Лерка поджала губки, но возражать не стала.

На следующий день Вика проснулась с утра с больной головой ис температурой. Вызванный на дом врач сообщил, что у нее типичный грипп, иВика, ругая противную Егорову, от которой она наверняка и подхватила заразу,осталась в постели.

А вечером заглянула Сонька Рабина, Викина подружка. Узнала,как дела у Вики, рассказала свои скудные новости и уже собиралась убегать, каквдруг увидела сапожки, скромно стоящие под старой кривоногой табуреткой.

– Ой, Вика, откуда у тебя такая прелесть? –восхитилась она, подхватив сапог и высматривая циферки размера на подошве.

– Тетка из Финляндии привезла, – хрипло ответилаВика, хлюпая носом.

– Мне бы такую тетку… Я бы ее на руках носила! Слушай,Вик, продай, а?

– Они дорогие, Сонь, – предупредила Вика,прекрасно зная, что деньги у Сониных родителей водятся.

– Не дороже денег, – отмахнулась Сонька. –Сколько?

– Ну… – задумалась Вика, боясь продешевить.

– Сто двадцать пойдет? – заторопилась Сонька,жадно заглядывая Вике в глаза.

Вика сглотнула. Восемьдесят рублей за сапоги, которыеоказались ей не совсем впору, – это было гораздо больше того, на что онарассчитывала.

– Пойдет, – кивнула она. – Сапоги твои.

– А денежку я тебе завтра занесу, договорились? –заулыбалась Сонька. – Ну, побежала я. Выздоравливай!

Первым же человеком, которого встретила Вика в училище послевыздоровления, оказалась Лерка Егорова. Пока Вика раздевалась и сдаваладубленку в гардероб, Лерка следила за ее отражением в зеркале. Наконец, улучивмомент, подошла к Вике, собиравшейся подниматься в классы, и на ухо спросила:

– А что с сапожками-то моими, а?

Вика вздрогнула и чуть не подскочила на месте.

– Егорова, ты так людей не пугай! – выдохнулаона. – А то заикой стану!

– Так что с сапожками моими? – повторила Лерка, иголос ее звучал недобро.

– С чего они вдруг твоими-то стали? – вскинуласьВика.

– Да вроде мы с тобой обо всем договорились, –пожала плечами Егорова. – Договоренность исполнять надо. Или нет?

Вика почувствовала себя не в своей тарелке. БелобрысаяЕгорова никогда ей не нравилась. Лицо у Лерки было красивое, но какое-тоострое, будто его составили из треугольников. И еще от нее пахло духами«Красная Москва», которые Вике очень хотелось иметь самой. Поэтому она и нелюбила Егорову. К тому же, стоя сейчас на лестнице, она поняла, что Егоровапрекрасно знает о том, кому достались сапожки. И спрашивает Вику не всерьез, алишь для того, чтобы ткнуть носом: вот, мол, мне пообещала, а обманула!

Оттого, что упрек был отчасти справедлив, Вика особенноразозлилась и высокомерно заметила, глядя на Лерку сверху вниз:

– Ты, Лерочка, меня не учи, что надо исполнять, а чтонет. Я не хуже тебя знаю!

Лерка постояла, покривила губы, развернулась и ушла, несказав ни слова.

«Хамье, – мысленно обозвала ее Вика. – Такойтолько в колхоз ехать… дояркой работать». А через десять минут уже выкинулаЕгорову из головы.

Трое суток спустя Вика сидела в кабинете, стены которогобыли выкрашены в грязно-болотный цвет, и отчаянно рыдала.

– Хватит блажить, хватит блажить-то! – прикрикнулна нее следователь, молодой парень лет двадцати шести. Кожа на лице у него былагладкая и румяная, как у ребенка. – Давай рассказывай, что еще продавала,спекулянтка!

– Я… не… не спекулянтка, – заикаясь, проговорилаВика. Все происходящее казалось ей кошмаром. – Вы ошиблись, я ни при чем!

– За попытку ввести следствие в заблуждение знаешьсколько тебе добавят? – следователь откинулся на спинку стула изакурил. – Много, голубушка, ой много. Ты же государство пытаешьсяобмануть, понимаешь? Хотя тебе не впервой…

– Я не виновата! – отчаянно выкрикнула Вика иснова заплакала. – Я правда не виновата!

– Не виновата? – тихо спросил следователь, всталсо стула и обошел Вику сзади. Она съежилась. – Не виновата, говоришь? Авот на это ты что скажешь, голубушка?

Он швырнул на стол какую-то бумажку, и Вика вздрогнула.Потом сквозь слезы выхватила из текста, написанного красивым почерком, однуфразу. «В том числе предлагала купить сапоги иностранного происхождения, которыепродала потом Рабиной Софье Михайловне…»

– Это Лерка Егорова написала! – ахнула она.

– Вот и чудненько, – обрадовался следователь,возвращаясь на свой стул и начиная что-то писать на бланке. – Хорошо, чтоотпираться не стала. Рассказывай, кому еще вещи продавала: когда, что именно,за сколько, у кого взяла.