– Не дам, не дам, уйди! – замахал свободной рукойАнгел Иванович.

Лицо у него сморщилось, и Даше показалось, что он сейчасзаплачет. Седые волосики вокруг лысины были спутаны, а куртка перемазана вгрязи и порвана.

– Я тебе уйду! – грубо сказал главврач.

Он наклонился и вырвал банку из рук старика. Тот не вскочил,а остался сидеть на корточках, глядя снизу вверх. Вид у него был жалкий ибольной.

– Так… – бормотал Денисов, открывая крышку иотбрасывая ее в сторону. – Что ж, полюбуемся, что ты здесь припас… Фу!

С этим возгласом он отшвырнул в сторону полусгнившую варенуюкартофелину. Картофелина прокатилась мимо старика, и тот бросился на нее,схватил и спрятал под курткой. С тем же брезгливым выражением лица врач досталза краешек кружевную салфетку.

– Что такое? А, это у нас для удовлетворенияэстетических потребностей. Правильно, Ангел вы наш Иванович? Ну, ангеламсалфетки ни к чему, у них и так красота вокруг.

– Отдай! – слезливо попросил старик.

Не отвечая, Денисов скомкал салфетку и сунул ее в карман.Затем из банки был извлечен ком туалетной бумаги. Когда врач развернул ее,внутри обнаружился маленький стеклянный заяц с отбитым ухом.

– А это ты где взял? – усмехнулся Денисов. –Смастерил на досуге, что ли?

– Это мое! Я нашел, нашел! Выкинули вот там, гдекрасная полосочка, а я нашел!

– Полосочка? А, значит, из мусорки! Вот и правильно,там ей самое и место.

Денисов замахнулся, собираясь выкинуть безделушку. АнгелИванович вскочил на ноги и бросился к главврачу. Тот поднял руку вверх и сулыбкой смотрел, как подпрыгивает вокруг него маленький старичок, пытаясьдостать до своей драгоценности.

– Что здесь происходит? – раздался возмущенныйголос.

Денисов вздрогнул и выронил игрушку. Ангел Иванович бросилсяна нее, схватил и зажал в кулачке.

– Вы? – удивился главврач, глядя на Дашу, выбирающуюсяиз кустов. – А вы что здесь делаете?

– А вы что здесь делаете? – зло спросила Даша,глядя на Денисова. – Почему вы над стариком издеваетесь? Это такой у васчастный пансионат?

– Никто над ним не издевается, – пожал плечамиврач. – Пациент опять ухитрился сбежать, я его разыскал. Оказывается, унего тут было сокровище зарыто. – Денисов захихикал, но, увидев лицо Даши,перестал. – А вообще-то я вам, милая девушка, не советую вмешиваться влечебный процесс. Иначе я решу, что ваши посещения вредны для наших пациентов.

– Проша, ко мне! – громко крикнула Даша.

Из-за кустов вывалился Проша и уставился на врача. Тотшагнул назад, изменяясь в лице.

– Это ваше лечение вредно для пациентов, –отчетливо произнесла Даша. – Не так давно у вас Уденич умерла. Не от неголи? А о ваших издевательствах я сейчас же расскажу управляющей.

Она решительно взяла старика за руку, обогнула Денисова ипошла вдоль ограды. Старик лопотал что-то непонятное, но послушно бежал за ней.Он начал задыхаться, и Даша пошла медленнее, поняв, что ему тяжело. Онаобернулась, но врача не было видно.

– Ничего, ничего, – успокаивающе бормотала Дашанепонятно кому, – сейчас мы с ним, садистом, разберемся… Ничего он намбольше не сделает, и не обидит, и игрушки не отберет…

Она поймала себя на том, что говорит со стариком как смаленьким ребенком. «А как же с ним еще говорить? Он же болен! Он же ничеготолком не понимает!»

– Осень-то какая теплая в этом году, – неожиданнопроизнес сзади Ангел Иванович.

Даша остановилась и посмотрела на него. Старик задрал головуи разглядывал верхушки деревьев. Лицо у него было задумчивое, сосредоточенное,и ни намека на сумасшествие не читалось в нем.

– Теплая, – подтвердила Даша, не сводя с негоглаз.

– Хорошо. Люблю теплую осень. Я вообще теплолюблю, – он улыбнулся и втянул голову в плечи, как черепаха. – Вот бына море погреться! Я раньше все работал, работал… А сейчас бы отдохнул.

– А кем вы работали? – осторожно спросила Даша.

– Много кем, – уклончиво ответил старик, –сейчас уж и не вспомню. А на море мне нравилось по камушкам ходить. Знаете, непо песку, а по камушкам.

– Знаю, – тихо ответила Даша.

– Камешки маленькие, под ногами перекатываются… –Ангел Иванович с улыбкой вздохнул. – Я даже самые интересные собирал, апотом домой привозил. Только они терялись, конечно. А на море хорошо – в ладонькамешков наберешь, в горсти сожмешь… Ой!

Он поморщился и разжал кулачок, в котором лежал стеклянныйзаяц. На указательном пальце Ангела Ивановича выступила кровь.

– Ухом отбитым порезался… – удивленно протянулон. – Надо же, заяц – и порезал меня… Заяц! Порезал!

Он залился тихим смехом, поглядывая на Дашу, словноприглашая посмеяться вместе. Но Даше было не смешно. Перед ней стоял прежнийАнгел Иванович – жалкий, беззащитный, сумасшедший старик.

– Вон ворота впереди, – сказала она, чувствуя, чтов горле пересохло. – Пойдемте.

В кабинете Раевой раздался звонок.

– Лидия Михайловна, к вам тут дамочка идет с нашимпациентом, – уважительно сообщил охранник.

Раева сразу поняла, о ком идет речь. И совершенно неудивилась, когда дверь распахнулась и в проеме показалась высокая светловолосаяженщина. За ней виднелся маленький старичок, а за ним – еще какие-то смутныефигуры.

– Я хочу с вами поговорить, Лидия Михайловна, –громко сказала Даша, проходя в кабинет.

– Во-первых, здравствуйте, – отозваласьРаева. – Во-вторых… – Она пригляделась к старику и приказала: – НинаИвановна, приведите Ангела Ивановича в порядок и покормите его. Он обедпропустил.

Пожилая санитарка поспешно закивала и потянула старика засобой, но Ангел Иванович проявил неожиданное упорство: вцепился Даше в рукав ине отпускал.

– Пожалуйста, покушайте, – негромко сказала Даша,начиная чувствовать себя неловко.

– Мне бы картошечки… – попросил Ангел Иванович,глядя на нее снизу вверх слезящимися глазами.

Даша посмотрела на управляющую.

– Нина Ивановна, посмотрите – на кухне картошкаосталась? Если нет, попросите, чтобы сварили, – распорядилась Раева.

– Вам сделают картошку, – шепнула Даша,наклонившись к уху старика.

Тот мелко закивал и послушно пошел за толстой НинойИвановной. Даша закрыла за ними дверь и осталась с управляющей наедине. Раевамолчала, глядя на нее.

– Ваш Денисов над ним издевался! – с места вкарьер выпалила Даша. – Я гуляла в парке и все видела!