Мне не хотелось взбираться еще выше.

— Что ты так смотришь на меня?

— Вовсе я на тебя не смотрю. Ступай наверх и зайди к Кону. Сним что-то неладно.

— А ты не пьян ли? — сказал я.

— Да, пьян, — сказал Билл. — А ты все-таки ступай наверх изайди к Кону. Он хочет тебя видеть.

— Ладно, — сказал я. Вот только по лестнице взбираться нехотелось. Я поднимался по лестнице и тащил свой воображаемый чемодан. Я прошелпо коридору до номера Кона. Дверь была закрыта, и я постучался.

— Кто там?

— Барнс.

— Войдите, Джейк.

Я отворил дверь, вошел в комнату и поставил свой чемодан. Вкомнате было темно. Кон лежал ничком на кровати в темноте.

— Хэлло, Джейк.

— Не называйте меня Джейком.

Я стоял у двери. Точно так же я тогда пришел домой. Теперьмне нужно было горячую ванну. Полную горячую ванну, чтобы вытянуться какследует.

— Где ванная? — спросил я.

Кон плакал. Лежал, уткнувшись лицом в подушку, и плакал. Нанем была белая рубашка «поло», как те, что он носил в Принстоне.

— Я виноват, Джейк. Пожалуйста, простите меня.

— Еще чего.

— Пожалуйста, простите меня, Джейк.

Я ничего не ответил. Я просто стоял у двери.

— Я себя не помнил. Вы же понимаете, как это вышло.

— Ну ладно.

— Я просто не мог этого вынести.

— Вы назвали меня сводником.

Мне было все равно. Я хотел горячую ванну. Я хотел оченьполную горячую ванну.

— Я знаю. Пожалуйста, забудьте про это. Я просто себя непомнил.

— Ну ладно.

Он плакал. Голос у него был смешной. Он лежал в белойрубашке на кровати в темноте. В рубашке «поло».

— Я завтра утром уеду.

Теперь он плакал беззвучно.

— Я просто не мог этого вынести. Я прошел через муки ада,Джейк. Это был сущий ад. С тех пор как мы сюда приехали, Брет обращается сомной так, как будто я ей совсем чужой. Я просто не мог этого вынести. Мы жиливместе в Сан-Себастьяне. Вы, должно быть, знаете. Я не могу этого вынести.

Так он и лежал на кровати.

— Вот что, — сказал я. — Я пойду приму ванну.

— Вы были моим единственным другом, и я так любил Брет.

— Ну, — сказал я, — до свиданья.

— И все это ни к чему, — сказал он. — Все ни к чему.

— Что именно?

— Все. Джейк, скажите, что вы больше не сердитесь.

— Да нет, — сказал я. — Ладно.

— Я так измучился. Я прошел через муки ада, Джейк. Теперьвсе кончено. Все.

— Ну, — сказал я, — до свиданья. Мне пора.

Он повернулся, сел на край постели, потом встал.

— До свиданья, Джейк, — сказал он. — Вы подадите мне руку?

— Конечно. Почему же нет?

Мы пожали друг другу руки. В темноте я не мог разглядеть еголица.

— Ну, — сказал я, — завтра утром увидимся.

— Я утром уезжаю.

— Ах да! — сказал я.

Я вышел. Кон стоял в дверях своего номера.

— Как вы себя чувствуете, Джейк? — спросил он.

— Хорошо, — сказал я. — Все в порядке.

Я никак не мог найти ванную комнату. Наконец нашел. Там былаглубокая каменная ванна. Я отвернул кран, но вода не шла. Я посидел на краюванны. Когда я встал и хотел уйти, оказалось, что я снял ботинки. Я поискал их,нашел и понес вниз. Я нашел свой номер, разделся и лег в постель.

Проснулся я с головной болью от грома оркестра, проходившегопо улице. Я вспомнил, что обещал Эдне, приятельнице Билла, пойти с нейпосмотреть, как быки бегут в цирк по улицам города. Я оделся, спустился вниз ивышел в прохладу раннего утра. Люди, торопясь в цирк, быстрым шагом пересекалиплощадь. От билетных касс через всю площадь тянулись те же две очереди — ждалисеми часов, когда начнут продавать билеты. Я торопливо пересек площадь и вошелв кафе. Официант сказал мне, что мои друзья были здесь и ушли.

— Сколько их было?

— Два сеньора и одна сеньорита.

Значит, все в порядке. Эдна была с Биллом и Майклом.Накануне вечером она боялась, что они раскиснут. Поэтому она просила меня,чтобы я непременно пошел с ней. Я выпил кофе и вместе с толпой торопливозашагал к цирку. Я уже твердо держался на ногах. Только очень болела голова.Все вокруг было четким и ясным, и в городе пахло ранним утром.

На дороге, ведущей с окраины города в цирк, было грязно.Вдоль всего забора, который тянулся до самого цирка, стояла толпа, а наружныебалконы и крыша цирка были сплошь усеяны людьми. Я услышал взрыв ракеты и понял,что не поспею в цирк к выходу быков, и потому протиснулся сквозь толпу кзабору. Меня плотно прижали к деревянным доскам. В проходе, огороженномзаборами, полиция подгоняла толпу. Люди шли или трусили рысцой в сторону цирка.Потом появились бегущие люди. Какой-то пьяный поскользнулся и упал. Двоеполицейских подхватили его и оттащили к забору. Теперь люди бежали быстро.Потом раздался дружный крик толпы, и, просунув голову между досками забора, яувидел, как быки сворачивают с улицы в длинный загон, ведущий в цирк. Быкибежали быстро и нагоняли толпу. Вдруг еще один пьяный отбежал от забора, держаобеими руками куртку, словно плащ матадора. Он хотел поработать с быками. Обаполицейских ринулись к нему, один схватил его за шиворот, другой ударилдубинкой, потом притиснули его к забору и стояли, прижавшись к доскам, пока непробежали последние из толпы и быки. Впереди быков бежало так много народу, чтов воротах цирка образовалась пробка, и, когда быки, тяжелые, забрызганныегрязью, сбившись в кучу, крутя рогами, набежали на толпу, один бык вырвалсявперед, всадил рог в спину бегущему впереди человеку и поднял его на воздух.Когда рог вошел в тело, руки человека повисли, голова запрокинулась, и быкподнял его, а затем бросил на землю. Бык погнался еще за одним из бегущих, нотот скрылся в толпе, и толпа прорвалась в ворота, а за нею быки. Красные воротацирка закрылись, с наружных балконов люди протискивались внутрь амфитеатра,раздался крик, потом — снова крик.