Макар задумчиво смотрел на девушку. У него еще оставалсяшанс, что все-таки провидение уготовило ему на ближайшие полчаса тихо сидеть ввагоне метро, незаметно рассматривая пассажиров.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Лена, – чуть растерянно ответила девушка. –Лена Красько.

– Лена, скажите, пожалуйста, вы хорошо знаете ВикториюСтрежину?

Девушка изменилась в лице.

– Господи, только не говорите, что с ней тоже что-тослучилось! – взмолилась она. – Вика – моя подруга!

Призрак зеленого вагона промелькнул перед Макаром и растаялвместе с пассажирами, которых он собирался рассматривать. Тихо вздохнув, Илюшинрешился, стараясь не думать, как он будет объяснять свой поступок напарнику.

– Меня зовут Макар Илюшин, – сказал он. – Я –частный детектив. Мы можем с вами поговорить, Лена? Я все объясню.

Последний мокрый лист сорвался с ветки и шмякнулся Илюшинуза шиворот.

Идя по коридору следом за своей провожатой, Макар успелзаметить и растерянные лица сотрудников фирмы, и солидную обстановку кабинетов…Девушка открыла дверь, приложив к ней магнитный ключ, и Илюшин вошел внутрь.

– У нас сейчас бардак, – объяснила Лена, кивнув насвалку бумаг и пластиковых файлов на столе перед монитором. – Из-запроисшествия с Антоном все немного не в себе. Девочка, которая работает сомной, бросила дела и убежала – кажется, до сих пор плачет в туалете. Очень…очень дико все. Просто невозможно поверить. Он в реанимации, и хоть никтоничего не говорит вслух, но все боятся худшего.

– Его любят? – Макар задал первый пришедший на умвопрос.

– Да, – не задумываясь, ответила Красько. –Особенно девушки. – Она чуть покраснела.

Илюшин понимающе кивнул. Он в этом и не сомневался.

– А Вику? Как к ней относятся ваши коллеги?

– Сдержанно, но с уважением.

Лена провела рукой по глазам, вздохнула.

– Простите, как вы сказали, вас зовут? Макар? Макар,что с ней случилось? Я была так рада за Вику, когда она рассказала про поездку…

– Стоп! Значит, вам она тоже сообщила овыигрыше? – перебил ее Илюшин.

– Ну конечно, – удивленно взглянула на негодевушка. – Как же можно такой новостью не поделиться! Правда, остальнымпросила не говорить, я и не стала. А почему вы удивились?

«Хорошо еще, что Вика поделилась со мной одним из всейфирмы, – вспомнил Макар слова Липатова. – Девчонкам объяснила, чтособирается отдохнуть от работы». Получалось, что Антон либо ошибался насчетскрытности Вики Стрежиной, либо не сказал правды.

Лена Красько повторила Макару то, что он уже слышал отЛипатова: Вика столкнулась на улице с представителями фирмы, проводившейкакой-то розыгрыш, купила билетик и выиграла главный приз. Лена не помниланазвания фирмы, да и не была уверена, что Вика называла его.

– Она всегда играет в лотерею, – грустно улыбаясь,рассказывала девушка. – Просто у Вики это пунктик. Мне кажется, она такимобразом изживает семейные традиции.

– Какие традиции? – заинтересовался Макар.

– Понимаете, Вику воспитывали в убеждении, что всеблага достаются только долгим и тяжким трудом. Ее родители считают, что другихвариантов быть не может. – Девушка поморщилась, и Илюшин понял, что ЛенаКрасько не очень высокого мнения о родителях подруги. – Все, чтовыбивается из их представлений о жизни, они даже не хотят принимать вовнимание. А Вика с восемнадцати лет живет самостоятельно, доказывает родителям,что все не так, как они проповедуют. И постоянно покупает лотерейные билеты –надеется выиграть кучу денег. Тогда, как она считает, ее родители увидят, чтобыли не правы. В общем, вечный спор родителей и детей, – философскизакончила она.

– Вас не удивляет, что подруга вам ни разу не позвонилаза время отпуска? – задал Макар провокационный вопрос, внимательнонаблюдая за реакцией девушки.

– Нет, – покачала та головой, не задумавшись ни насекунду. – У Вики своеобразный характер, я к нему привыкла.

«Пустышка, – понял Макар. – Если Стрежина ирадуется сейчас жизни с кавалером, как предполагали мы с Серегой, то Краськоничего об этом не знает. Все, начинаем работать серьезно».

Он чуть подумал, наклонился к Лене и доверительно попросил,глядя ей в глаза:

– Расскажите мне, пожалуйста, подробнее о вашейподруге. Наверняка найдется мало людей, которые знают ее так же хорошо, как ивы.

– Что ты ей наплел? – мрачно буркнул Бабкин,расхаживая по комнате.

– Сказал правду, – флегматично пожал плечамиМакар. – Объяснил, что, возможно, ее подруга пропала, а раз Липатов просилнас ее разыскать, мы считаем делом чести выполнить его просьбу. «Возможно,предсмертную», – добавил он про себя.

– Не исключено, что предсмертную! – зло бросилСергей. – Не нравится мне это.

Макар промолчал. Он прекрасно понимал, почему сердитсянапарник, и отчасти разделял его недовольство. Дело начиналось неправильно – дачто там «начиналось», оно уже началось. Их клиент лежал в реанимационномотделении больницы, и приехавшему туда Макару, не церемонясь, сообщили, что онможет уезжать обратно, поскольку Антон Липатов хоть и пришел в сознание, нобеспокоить его нельзя. Илюшин попытался обаять персонал, но ему в резкой формепредложили не отвлекать людей от работы, и он вынужден был подчиниться.

Итак, у них фактически не было клиента, у них не быловерсий, у них не было ничего, с чем они привыкли работать, – только деньгина счете и неправдоподобная история.

– Значит, Липатова сбила машина и скрылась, –рассуждал вслух Бабкин, продолжая мерить шагами кухню в своей квартире.

Кухня была небольшая, поэтому Сергей за два шага доходил доокна, разворачивался и за те же два шага преодолевал расстояние до диванчика,на котором сидел Макар.

– Слушай, ты вносишь сумбур в мой незаурядныймозг, – пожаловался тот. – Сядь на стульчик, не шарахайся из угла вугол.

Стульчики Бабкин на дух не переносил, точно так же, как иони его. Стульчики под ним ломались, трескались, хрустели спинками ипродавливались. Поэтому Сергей привычно опустился на маленький зеленый коврикпод окном и привалился к стене, скептически окинув взглядом худого белобрысогоМакара. «Задело его, что клиента чуть не убили! – фыркнул он просебя. – „Деньги мы не можем вернуть!“ Все мы можем, просто не хотим».

– Итак, машина… – задумчиво продолжил он. –Значит, сегодня я отправляюсь опрашивать жильцов. Понятно, что опера их ужеопросили, но все-таки чем черт не шутит! Заодно неплохо было бы связаться сопергруппой на предмет следов от шин. Какая, говоришь, улица? Нужно выяснить,кто дежурил в то утро.