— Похоже на хитроумное вымогательство. — с легкой усмешкойзаметил Коул.

— Вот именно! — без малейшего стеснения подтвердила егособеседница. — Благодаря этому цены повышались, что и требовалось дляблаготворительного аукциона. Когда мы с отцом Делберта только что поженились, явыбрала для показа на аукционе огромную рубиновую брошь. Естественно, япредполагала, что Харольду известна традиция, но увы — я ошиблась. Я была такразочарована и смущена!

— Сожалею, — произнес Коул, не сумев придумать ничегодругого.

— Гораздо сильнее об этом сожалел Харольд на следующий день,— заметила миссис Кэнфилд с коварной улыбкой. — А мне целую неделю было стыднопоявляться в кругу подруг.

— Так долго? — пошутил Коул. Она кивнула:

— Именно столько времени понадобилось Харольду, чтобы найтиточно такую же рубиновую брошь в Нью-Йорке и выписать ее сюда.

— Понятно…

С этими словами Коул прекратил бессмысленный разговор. Онвновь открыл каталог и принялся рассматривать еще не распроданные предметы,пытаясь вычислить, сколько пройдет времени, прежде чем он сможет покинутьбальный зал и вернуться к кипе корреспонденции, ждущей его в номере. Подзаголовком «Для дам» он насчитал двенадцать лотов — сплошь драгоценности имеха. Рядом с наименованием каждого из них стояла пометка: «Демонстрируеттакая-то».

Последний предмет в этом списке привлек его внимание — онбыл пожертвован местным ювелиром, а «демонстрировать» его предстояло мисс ДианеФостер. В каталоге говорилось, что этот лот — «великолепное ожерелье и серьгииз идеально подобранных темно-лиловых аметистов, окруженных белыми бриллиантамичистой воды в пятнадцать каратов, оправленных в золото. Из коллекции покойнойграфини Вандермил, около 1910 г.».

Коул поднял глаза от каталога и взглянул на Диану. Онабеседовала с Кори и выглядела совершенно спокойной, но была заметно бледнее,чем прежде. Он знал, с каким трудом далось ей появление в зале, а теперь понял,сколь ужасна для нее перспектива демонстрации ожерелья.

Мисси Десмонд, разглядывая собственный каталог, очевидно,пришла к тому же выводу.

— Бедная Диана Фостер! — воскликнула она. — Странно, почемуона не попросила показать это ожерелье кого-нибудь другого?

Сидящая напротив Хейли Митчелл, которая, по-видимому,испытывала легкое раздражение оттого, что Коул Гаррисон вспомнил прежнюю дружбус Дианой Фостер, но не подал и виду, что помнит ее саму, проследила за еговзглядом. Ее примеру последовал муж, который пил не переставая с тех пор, какначался ужин.

Склонившись к жене, Питер прошептал:

— Похоже, Диана одержала новую победу. Гаррисон с нее глазне сводит.

— Как и ты, — огрызнулась Хейли, разъяренная тем, что еесупруг посмел упомянуть при ней имя Дианы, но еще больше — тем, чтопредположение насчет Коула оказалось верным. Повернувшись к Мисси Десмонд, онапроизнесла:

— Диана Фостер не позволила сегодня никому другомупредставлять это ожерелье по той причине, что она вечно старается быть в центревнимания — пусть даже на пять минут. — Обернувшись к своей подруге МэрилиДженкинс, она попыталась вовлечь в разговор и ее:

— Ты заметила, как умело она разыгрывает мученицу? Тольковзгляни на эту страдальческую и такую мужественную улыбку!

— А мне жаль ее, — призналась миссис Кэнфилд. — То, какобошелся с ней Дэн Пенворт, непростительно.

— Нет, неизбежно, — поправила Хейли. — Диана камнем висела унего на шее. Он не любил ее, пытался расстаться по-хорошему, но она несоглашалась. Люди считают ее милой и доброй, но на самом деле она занята лишьсобой и этим нелепым журналом рукоделия, который она издает.

Мэрили Дженкинс поддержала подругу:

— Дэн ни в чем не виноват!

Коул ждал, что кто-нибудь за столом выскажется в защиту миссФостер. Миссис Кэнфилд выглядела встревоженной, Мисси Десмонд — ошеломленной,но никто из них не вступился за Диану. Аукционист представил первый лот израздела «Для дам», и Коул намеренно отвернулся от своих соседей.

Из-за столика неподалеку под несмолкающие аплодисментыподнялась стройная рыжеволосая женщина с великолепным бриллиантовым ожерельемна груди. Она держалась свободно, с апломбом красавицы, твердо знавшей — онарождена для поклонения. Пробираясь сквозь толпу, женщина ослепительноулыбалась, и ее муж открыл торг. Но едва он назвал цену, его сосед предложилбольше, усмехаясь и явно заставляя мужа рыжеволосой красавицы раскошелиться.Затем последовал быстрый торг, сопровождаемый взрывами смеха в зале, из чегоКоул сделал вывод, что друзья мужа добродушно подшучивают над ним, набавляяцену.

Коул наслаждался, наблюдая за игрой, в которой судовольствием участвовали все жены и дочери, показывающие вожделенные украшенияи меха, а также мужчины, вынужденные поднимать цену благодаря вмешательствудрузей. Коул то и дело поглядывал на Диану, гадая, как она относится кпроисходящему, но по мере того, как все больше лотов оставалось у дам,демонстрировавших их, Диана мрачнела и напрягалась.

Приближалась ее очередь показывать ожерелье, и она нервнотеребила его длинными пальцами, медленно поглаживала, словно желая спрятать илисорвать. На миг она словно застыла, когда аукционист провозгласил:

— Леди и джентльмены, следующий лот — шедевр ювелирногоискусства минувшей эпохи, изумительное ожерелье из аметистов и бриллиантов,которое продемонстрирует мисс Диана Фостер!

Коул с запозданием понял, что смущение Дианы будет усилено всотни раз многозначительным отсутствием Дэна Пенворта, которому предстояловыкупить это ожерелье. Он заметил, как женщина овладела собой и с улыбкойподнялась под возбужденные шепотки присутствующих.

Неподалеку от Коула какой-то мужчина сострил, что Дэн,вероятно, женился на итальянке, лишь бы не платить за ожерелье Дианы Фостер, ивсе, кто слышал его, рассмеялись.

Коул ощутил, как в нем закипает гнев и желание защититьДиану — чувства, которые разгорелись еще сильнее, когда безмозглый аукционист ссияющей улыбкой перевел взгляд с Дианы на зрителей, ожидая, что ее спутникоткроет торг.

— Стартовая цена — пятнадцать тысяч долларов. Кто готовзаплатить пятнадцать тысяч долларов? — Он помедлил, ошеломленный неловкиммолчанием. — Это ожерелье стоит вдвое дороже. Может, кто-нибудь согласен надесять тысяч? — Его лицо тут же просветлело, и он кивнул:

— Благодарю вас, мистер Диксон…

Торг приостановился на тринадцати тысячах — предполагаемыйпокупатель пожелал осмотреть ожерелье.