– Небезопасно? – Сварог по примеру магистраогляделся. – Не нахожу. И вообще…

– Умоляю, граф, после. Укроемся в здании. Там я вам всеобъясню. Нет времени.

– Что происходит, милейший?

– Нам надо уйти отсюда. Здесь очень опасно.

– Вам надо. А мне надо…

– Граф Гэйр, – перебил его Ронтег, – пока выне в стенах Магистериума, вам грозит беда. И мне с вами заодно.

Беспокойство магистра возрастало, он вертел головой во всестороны, на лбу его проступил пот.

– От кого грозит? Я что-то ничегошеньки ненаблюдаю, – Сварог сделал рукой с сигаретой обводящий жест. Если бы майораспросили, в чем причина его упрямства, то он, пожалуй, затруднился бы четко иясно, по-военному, по пунктикам разъяснить что к чему. Вероятнее всего, тораздражение, что вызвал в нем Магистериум с его обитателями, помножилось наподневольное возвращение и сфокусировалось на, в общем-то, неплохом парнеРонтеге. Да и надоело десантному майору, еще в покинутом мире, когда егоиспользуют втемную, всячески уходя от объяснений, мол, нам лучше знать, мыумнее и сидим выше.

– Может, все-таки объяснитесь, магистр?

Ронтег сделал рукой жест, призванный выразить безграничнуюстепень его отчаяния.

– Эх, да вы не пон… Ладно. В общем, едва вы покинулиМагистериум, мы уловили на экранах следящих устройств негативное возмущениеполя. Множество черных точек. Движущихся к вашему ялу. Окружающих вас. Быстроберущих в кольцо. Единственное, чем мы могли помочь вам, мы и сделали. Создалисиловой защитный коридор и вытащили вас по нему. В общих чертах ясно?Подробности после. Неизвестно, кто охотится на вас и уберутся ли они восвояси.Они могут преследовать вас до конца. Но Магистериум им не по зубам, кем бы онини были. Ну, идете же вы со мной или мне оставить вас здесь одного?!

– Уговорили. Иду. – Сварог в два счета выбрался напричал.

Когда плавно, с едва слышным шелестом массивная дверьперекрыла за ними доступ в Магистериум («Как тут не вспомнить наши советскиеприуготовления к ядерным бомбежкам, всенародно любимую гражданскую оборону,гидрозатворы на станциях метро, работу которых довелось однажды видеть!»),магистр Ронтег вздохнул, не скрывая облегчения. Сварог заметил скопившееся налбу ученого мужа немалое число капелек пота. Тот не смахнул их, забыв или непочувствовав, а сделал приглашающий жест в сторону однажды пройденного майоромкоридора.

– Вот теперь мы сможем обо всем спокойно переговорить,граф Гэйр.

На что граф Гэйр загасил докуренную сигарету совершенноварварским способом – о бронированную дверь – и спросил:

– Значит, вы уверены, что на приступ ваши некие силы непойдут?

Улыбка широко раздвинула губы Ронтега, она не шла его лицу,так бывает с теми, кто улыбается крайне редко, по великим праздникам.

– Пускай идут. Нам же их не жалко, ведь правда?

Наконец он почувствовал влагу, украшавшую его ученый лоб,вытер капли рукавом своей синей униформы. Заговорил снова, и видно было:хочется ему поговорить, напала словоохотливость. Так нередко случается, когдаотступает сильное, тревожное напряжение.

– Знаете, граф, вы правы, они очень даже могут ринутьсяна штурм Магистериума, проведав, что вы здесь, у нас. Все зависит от того,какие исполнители избраны для проведения акции. Вполне допускаю, такое бываетсплошь и рядом, сегодняшние ваши враги – расходный материал. Запрограммированына исполнение до конца, у них заблокирована боязнь смерти, то есть пойдутнапролом на любую преграду, пока не уничтожат вас или не уничтожат их.

– Камикадзе, – сказал Сварог и закончил фразу просебя: «Так это можно выразить одним словом».

– Что, простите?

«Значит, японские термины будущего им не известны. Предложимэквивалент».

– Смертники, я говорю.

– Да-да, совершенно верно, граф, смертники. Правда,если допустить…

– Простите, что перебиваю, магистр, но мы, если неошибаюсь, собирались пройти туда, где сможем спокойно, а главное, с большимиудобствами продолжить наше общение.

– Да, конечно. Следуйте за мной.

Магистр быстрым шагом направился по коридору. Шли они сейчасне тем путем, что в первый раз. Никто не попадался навстречу – вот этосовпадало с первым визитом в Магистериум. Держась за синей спиной Ронтега,минуя одну за одной многочисленные двери, отличающиеся друг от друга толькобелыми номерами на табличках, Сварог занял свои мысли рассуждением о том, чтоГаудин оказался стопроцентно прав. Для кого-то весьма могущественного граф Гэйрстал как кость в горле. Видимо, появление графа на Таларе помешало осуществлениючьих-то замыслов. Замыслы эти, должно быть, грандиозные, раз его так и неприславшие визитной карточки враги решились на столь возмутительно наглуюоперацию, как воздушная атака вблизи Магистериума, в неприкосновенном,заповедном, тщательно охраняемом жизненном пространстве ларов. Чем же и чемуже, скажите на милость, мог помешать граф, который еще неизвестно чем будетзаниматься. Который – почему бы и нет? – завязнет в балах, охотах, мелкихпридворных интригах, флиртах, бытовых утехах, станет одним из многочисленныхларов-обывателей, и ни вреда, ни пользы от него не дождешься. И на тебе – такаямассированная встреча на убой. Выходит, кому-то известно его, лорда Сварога,предназначение. Или кто-то заблуждается на его счет, что не легче. В этом миреколдунов и гадалок в чести пророчества. И кто знает, не упомянут ли граф Гэйр водном из них как помеха в чьих-то начинаниях? Следуя дальше, предположим, чтомогущественный и информированный враг его решил убрать помеху задолго до того,как она начнет мешать. Пускай даже на всякий случай, игра у кого-то назначенакрупная, выигрыш впереди маячит, видимо, неслабый, и лучше сразу, не жалеясредств, подстраховаться. Как тут не вспомнить фантастические рассказы из его,Сварога, будущего, в которых герои, странники на машинах времени, убивали, нускажем, Гитлера или Сталина, дабы уничтожить в зародыше фашизм илитоталитаризм.

Есть еще вариант. Кто-то не сомневается, что вернулсядоподлинный граф Гэйр и ему надумали предъявить старые счеты…

Додумать этот вариант Сварогу не удалось. Они наконецпришли.

Магистр, открыв дверь под трехзначным номером, пропустилграфа внутрь.

Небольшая комната, должно полагать, и создавалась с цельюприема в ней гостей. Неяркий, умиротворяющий свет (разумеется, непонятно чемпроизводимый и откуда льющийся) охватывал столик и два низких кресла по обестороны от него. Все остальное в гостевой комнате тонуло в полумраке. Небольшаяподсветка позволяла разглядеть бархатные бордовые портьеры, занавешивающие,скорее всего, только подразумевающиеся окна. Да еще чуть подсвеченнымиоказались книжные полки шкафа, на которых темнели фолианты в основательныхпереплетах, из которых ни один по толщине не уступал «Капиталу» Маркса. Вобщем, магистры сотворили атмосферу для ведения неторопливых интеллектуальныхбесед. «А нет ли у них, – пришло Сварогу вдруг в голову, – еще испециальной комнаты, ну скажем, для ученых дискуссий и мозговых штурмов. Тогдаона, наверное, выглядит так: горы наколдованных окурков в черепах, скелет вуглу, увешанный шляпами, искусственного происхождения сизый табачный, нобезвредный дым столбом, реторты с булькающим содержимым, столы, заваленныечертежами, графики на стенах, осциллографы под ногами, светящиеся дисплеи,корзины, переполненные скомканной бумагой».