– Ладно, что с тобой делать! Там, конечно, никто не оценитмой лондонский костюм…

– Я уже оценила! – утешила его Лена. – Зато тебе можно будетнемного выпить. Мы же пойдем пешком туда и обратно.

Из окна кухни высунулась черная курчавая голова приходящейприслуги Стивена Саманты.

– Если вы не собираетесь ехать, можно я возьму машину напару часов? крикнула она.

– 0кей! Я сегодня добрый. – Стивен с удивительной для еговозраста меткостью кинул ключи прямо в руки Саманте. – Только ты сначала уждочисти мою конюшню.

В ресторане было почти пусто. На маленькой неосвещеннойэстраде пожилой скрипач с выразительно всклокоченной иссиня-черной шевелюройнастраивал скрипку. Хозяин, крошечный, лысый, как коленка, человечек, подлетелк ним и стал трясти Стивену руку, повторяя:

– Как я рад вас видеть! Вас и вашу красавицу, русскуюподругу. Видите, я узнал вас, мадам, – сияя ослепительными вставными зубами,обратился он к Лене, – вы были здесь давно, а я узнал. О, такую красивую лединельзя забыть!

Они уселись за столик, и Стивен закурил. Вопрекиобщеамериканскому антиникотиновому безумию он оставался заядлым курильщиком. –Тебе, как всегда, мартини «бьянко» со льдом? – спросил он, глядя в карту вин.

– Нет, – улыбнулась Лена, – мне только сок. Стивенпрезрительно фыркнул.

– Меня не удивляет, что у вас в России показывают нашудурацкую рекламу здорового образа жизни. Но что ты на это купишься – я неожидал. Я ведь заметил, ты совсем не куришь. Не ужели бросила? А теперь,оказывается, еще и не

Пьешь.

Застывший рядом в ожидании заказа крошка хозяин вдруг сладкозажмурился и что-то зашептал Стивену на ухо. У того брови медленно поползливверх.

– Это правда? – уставился он на Лену.

– Что?

– Синьор Луцони говорит, будто ты…

– В таких вещах я не ошибаюсь, – напыжился итальянец, – уменя девять детей. Для вас, мадам, я сейчас сам лично зажарю нашу фирменнуюфорель. Вам необходима рыба, в ней много фосфора, и беби вырастет умным.

– Спасибо, синьор Луцони. Думаю, от вашей фирменной форелимистер Поллит тоже не откажется. Верно, Стивен?

Когда итальянец удалился на кухню, Стивен тихо спросил:

– Почему ты мне сразу не сказала?

– Мне кажется, этого нельзя не заметить. А у тебя сталотакое лицо, будто мне пятнадцать лет и я, как говорила моя тетя Зоя, «принеслав подоле». Знаешь, есть такое русское выражение?

– Да, – Стивен звонко хлопнул себя по лбу, – я забылспросить, как поживает твоя коммунистическая тетушка?

– Она умерла, – Лена вдруг почувствовала, что глаза еенаполняются слезами, – совсем недавно. От инфаркта.

– Бедная моя девочка, – покачал головой Стивен. – Ну, а отецтвоего ребенка, наверное тот красавец Юрий? Хотя нет, вы же с ним давноразвелись. У вас ведь еще лет восемь назад не ладилось.

– У нас никогда не ладилось, – Лена постаралась улыбнуться,– отец моего ребенка – совсем другой человек.

– Вы живете вместе? Кто он? Расскажи, пожалуйста, сделаймилость.

В этот момент где-то совсем близко грянул взрыв.

* * *

«Елки! – Света даже присвистнула. – Мне нужен постоянныйчеловек. Я одна не справлюсь. Я не могу быть в двух-трех местах одновременно!»

Она стояла в толпе за полицейским ограждением у домаСтивена.

Останки зеленого «Форда» еще дымились. Света видела, какзаворачивают в черный пластиковый мешок то, что осталось от негритянки Саманты.

Взрывной волной вышибло несколько стекол в соседних домах.Стивен давал показания полицейскому детективу. Полянская стояла рядом, и Светавидела – ее била крупная дрожь.

В небольшой толпе зевак Света пыталась вычислить «их»человека, но не могла. Судя по разговорам, все собравшиеся были жителями этогореспектабельного квартала – они выбежали из соседних домов, напуганные взрывом.

– Я всегда говорила мистеру Поллиту, нельзя пускать в домженщину, у которой муж сидит в тюрьме! – услышала Света чей-то голос рядом. –Ведь по чистой случайности он сам не оказался в машине!

– Жалко, мистер Поллит так любил свой старый добрый «Форд»!– обронил кто-то.

Толпа стала потихоньку расходиться. Несколько полицейскихзашли в дом Стивена.

– Значит, вы уверены, мистер Поллит, что это не могло бытьпокушением на вас? – спросил улыбчивый чернокожий детектив.

– Кому я нужен? – пожал плечами Стивен. – Хотите кофе,господа? обратился он ко всем присутствующим.

– Нет, спасибо, – ответил за всех детектив. – Как давноработала у вас Саманта Робинсон?

* * *

На следующее утро, в восемь часов, Лена тихонько захлопнулавходную дверь и направилась к метро. Через полчаса она уже входила в помпезный,отделанный мрамором холл нью-йоркского Департамента полиции.

В центре холла возвышалась двухметровая скульптура бравогополицейского с собакой. И полицейский, и пес глядели на Лену суровыми меднымиглазами.

"Похоже на станцию метро «Площадь Революции», –подумала Лена, подходя к одной из стоек перед ограждением.

– Доброе утро, – обратилась она к молоденькой китаянке застойкой, – могу я поговорить с детективом Мак-Ковентри? Это очень срочно, – ипротянула китаянке визитную карточку, оставленную вчера чернокожим детективом.

– На который час вам назначили встречу? – вежливоосведомилась китаянка.

– Конкретной договоренности не было, просто мистерМак-Ковентри просил зайти, если появятся какие-нибудь дополнительные сведения овчерашнем взрыве в Бруклине.

Детектив не просил зайти. Он даже не просил позвонить. Нокарточку-то оставил.

– Могу я посмотреть ваши документы, мэм? – улыбнуласькитаянка.

Лена достала международную пресс-карту и паспорт.

– Какой это язык? – вскинула тонкие бровки девушка,разглядывая темно-вишневую обложку паспорта.

– Русский.

– Как точно произносится ваше имя? Лена медленно, по слогампроизнесла. Китаянка сняла телефонную трубку.

– Здесь русская журналистка, хочет побеседовать с детективомМак-Ковентри. О'кей, я пропускаю. Поднимитесь на лифте на восьмой этаж, тампервая дверь направо, – китаянка протянула Лене одноразовый пластиковый пропускс прищепкой, – это надо прикрепить на ваше платье.