– Дом перейдет нам, – горестновздохнула Бекки, – детям, всем пятерым. Но Светка никогда его не любила,да и Тамара скорей всего не захочет теперь часто приезжать. Словом, наконецсбылись мамины мечты, она через полгода станет полноправной хозяйкой вособняке. Других-то законных наследников, кроме детей, нас то есть, нет. Всепонятно и ясно, даже читать ничего не надо.

Домой я добралась, еле-еле волоча ноги, имрачно села на веранде. Собаки, радостные оттого, что видят свою хозяйку,подняли веселую возню, кошки скакали вместе с ними. Но мне было не до зверей.Слава богу, что дети затеяли что-то в гараже и не показывались в доме.

Бесцельно передвигая на столе посуду, я всевремя задавала себе один и тот же вопрос. Ну зачем Вячеславу СергеевичуСлавину, человеку незапятнанному, рассказывать неправду про Ветлугу? Вшестнадцать лет талантливый мальчик из провинции поступил в МГУ. У ребенка,родившегося в малообеспеченной провинциальной семье, не было никакого блата,никакой волосатой руки, никто не подставлял пареньку «лесенку», всего он достигблагодаря только трудолюбию и упорству.

Начиная с шестнадцати лет, вся жизнь Славиналегко просматривается, она прозрачна, как горная речка. Сначала студент, потомаспирант, словом, подающий большие надежды ученый.

И зачем бы такому человеку вводить взаблуждение близких? Ну какой смысл придумывать про Ветлугу? Правда, иногдаособо тщеславные люди, став богатыми и знаменитыми, стесняются своихкрестьянских предков и начинают выдумывать невесть что! Да и у нас вконсерватории учился Максим Норкин. Всем рассказывал, что его родителидипломатические работники. Папа – посол, мама – послиха, а он, Макс, живет вобщежитии потому, что предки побоялись оставлять его одного в гигантскойквартире. И только на выпускном концерте мы увидели его маменьку, почтибестелесную женщину с огромными, лопатообразными ладонями. А какие, по-вашему,руки должны быть у бабы, вскапывающей огород, доящей трех коров и таскающеймешки с картошкой. Матушка Макса оказалась простой колхозницей…

Я бы еще поняла, придумай Вячеслав Сергеевич«охотничью» историю про каких-нибудь необыкновенных родственников. Правда, вначале пятидесятых всякие князья, графы и бароны были не в чести, но, в концеконцов, существовали генералы, капитаны дальнего плавания, писатели…

Наврал бы, что его отец – маршал, а матушка –прима-балерина какого-нибудь провинциального театра. Ну никто ведь проверять нестанет! Ан нет! Зачем-то, кстати, очень неохотно, по словам Бекки, онрассказывал о детских годах, студенческие вспоминал чаще. Да еще упоминал оботце, простом солдате, и матери – малообразованной тетке из крохотного поселкаСимоново. Почему он выдавал небылицу? Нет, есть только один способ, чтобыузнать правду.

Я схватила телефон и набрала 09.

– Четырнадцатая, здравствуйте.

– Дайте мне телефон МГУ.

– Какой факультет?

– Мне нужен архив.

– Пишите справочный номер.

Следующий час я безуспешно пыталасьсоединиться с флагманом образования. Но занято там было постоянно. Наконец,когда умерла уже всякая надежда соединиться с архивом, раздался весьманедовольный голос:

– Справочная.

– Дайте, пожалуйста, телефон архива.

Тетка, очевидно, начала рыться в справочнике,потому что до моего уха донеслось шуршание. Но, получив нужные семь цифр, японяла, что праздновать удачу рано. Теперь кто-то удавился на телефонном шнурев бумагохранилище. От злости я вспотела. Ну наберу в последний разок, и все!

И тут раздалось бодрое:

– Архив!

– Позовите, пожалуйста, заведующую.

– Слушаю.

– Вас беспокоит журнал «Лица эпохи»,корреспондент Евлампия Романова.

– Очень приятно, Валентина НиколаевнаСтолярова, – церемонно представилась дама.

– Уважаемая Валентина Николаевна, –затараторила я, – вы располагаете сведениями о золотых медалистах,поступивших в МГУ?

– Конечно, срок хранения анкет составляетсемдесят пять лет. Правда, первые десять годков дела лежат непосредственно нафакультетах.

– Информация о поступивших в 1956 годусуществует?

– Естественно, – оскорбиласьзаведующая, – у нас ни один клочок не пропадает, а вам зачем?

– Да вот поручили сделать статью пропокойного академика Славина, и я подумала, может, сфотографировать егоаттестат? Для украшения материала.

– Приезжайте, – любезно разрешилаВалентина Николаевна, – только завтра, мы скоро закрываемся.

– Конечно, – обрадовалась я, –адрес подскажите.

На вечер у меня не было ничего запланировано,и я отправилась на кухню, делать любимый детьми салат. И Лиза, и Кирюшка, и нашвечный гость Костик никогда не кривляются за столом. Съедают все подчистую.Впрочем, Кирюшка на дух не выносит молоко, но кефир, ряженку, йогурты, творог исметану ест с превеликим удовольствием. Лиза ненавидит любые каши, но, если настол подали гречку, она щедро заливает блюдо кетчупом или соевым соусом и молчаорудует вилкой. Костя, насколько я знаю, весь передергивается при виде рыбы, унего аллергия на морских и речных обитателей. Но мой салат обожают все.Делается он крайне просто. Берете свежие помидоры, болгарский сладкий перец и пучоккинзы. Все режете, не слишком мелко и добавляете тертый сыр. Лучше взятьострый, но подойдет любой. Потом делаете заправку: растительное масло беззапаха, лимонный сок или уксус и немного сахарного песка. Перемешиваете изаливаете салат. Вкусно до невозможности. Впрочем, некоторые мои знакомыевместо сыра добавляют брынзу, но это уже кто что любит.

Быстро наполнив миску, я высунулась в окно,чтобы позвать ребят ужинать. Но крик застрял в горле.

Словно серебристая струйка ртути, во двормедленно вкатывался «Мерседес». За ним виднелся темно-синий микроавтобус. Боже,искренне надеюсь, что это не прибыл свадебный ужин.

– Эй, Кирюха, Лизавета, Костька, –донеслось со двора, – быстренько покажите парням где-что.

– Ой, – взвизгнула Лизка, –это…

– Молчать, – рявкнул Гарик, –весь сюрприз испортишь!

Он быстрым шагом влетел на веранду и велел:

– Не смей смотреть в окно, на менясмотри!

От неожиданного замечания я внезапно икнула ишлепнулась на стул.

– Роман, Леня, давайте, –распорядился Гарик, выглядывая в прихожию.