Послышался шорох, потом на террасу вплылневероятно огромный веник из кроваво-красных роз.

– Вот, – довольно произнес ИгорьСерафимович, – бери, здесь ровно сто штук!

Неожиданно из моего рта вырвалось:

– Мне еще никто никогда не дарил такоеколичество цветов.

– Давай вазы, – велел Гарик.

– У меня только одна, – пролепеталая, показывая на керамическую бутылку.

– Роман, – приказал хозяин, –действуй.

Парень осторожно положил охапку на обеденныйстол и вышел. Леонид спокойно сел на стул.

– Пойду цветы пока в ванную положу.

– Леня, отнеси.

Парень подхватил вязанку роз и молча удалился.Может, парни глухонемые? Честно говоря, за все время я слышала их голоса всегоодин раз.

– Приехал просить у тебя прощение завчерашнее, – улыбнулся Гарик, – согласен, я мужлан, но если что-то неполучается, как мне хочется, то я горы сворочу, а своего добьюсь. Можешьсколько угодно злиться, ты все равно станешь моей женой.

Я пожала плечами. Бог мой, сколько несчастныхбаб, желая заполучить супруга, делают неимоверные усилия. Бегают вкосметические клиники и тренажерные залы, покупают сверхмодные шмотки, красятволосы в жуткие цвета, но ничего не получается. Столь желанные особи мужскогопола совершенно не обращают на них внимания. А почему? Да все очень просто,мужчины так устроены: то, что падает само в руки, совершенно их не привлекает.

Вот Гарик привык к восторженным женскимвзглядам, и, естественно, тетка, прогоняющая его из дому, моментальновыделилась на обычном фоне. Так что я избрала самую верную тактику, чтобы статьженой «нефтяной трубы». Но самое интересное в этой истории то, что на самомделе я хочу избавиться от Игоря Серафимовича, он мне совсем не нужен со своимимиллионами, «Мерседесом» и золотыми часами. Хватит, я уже была один разсупругой бизнесмена.

Вдруг за окнами грянула музыка и несколькохрипловатых голосов загундосили:

Вы помните, вы все, конечно, помните.

Как я стоял, приблизившись к стене.

Взволнованно ходили вы по комнате

И что-то резкое в лицо бросали мне.

– Хорошую песню подобрали, – хмыкнулГарик.

Я выглянула в окно. На площадке перед гаражомстояли четыре парня. Два с гитарами, один возле ударной установки и один засинтезатором.

Пели гитаристы, кстати, весьма неплохо,высокими, резкими, как у кастратов, голосами. Подобный тембр у мужчин редкость.Именно для него гениальный гомосексуалист Чайковский и создал партию Ленского.Всем известно, что «густота» мужского голоса зависит от наличия гормонов. Утеноров, как правило, проблемы с потенцией. Кстати, сейчас Ленского поет нелирический, а драматический тенор. Собственно говоря, исполнить арии поэта воригинальной авторской редакции мог бы, наверное, лишь Курмангалиев, всеостальные берут ниже.

– Можно мы зайдем?! – заоралКирюшка.

Не дождавшись ответа, они все влетели в дом.

– Лампа, – приседая от восторга,восклицала Лизавета, – Лампушечка, ты хоть знаешь, кто это?

– Нет.

– Группа «Бильбо», – хором ответилиКирюшка и Костя, – они на втором месте после Земфиры!

– Бильжо? – в растерянностипереспросила я. – Никогда не слышала.

– Эй, парни, – заорал Гарик, свисаяиз окна, – давай громче, вас не слышно!

Мальчишки заверещали, словно мартовские коты,которым прищемили хвосты. Искренне надеюсь, что все рассказы про тот светнеправда, потому что иначе у бедного Сергея Есенина, стихи которого сейчасмучила группа, может произойти разрыв какой-нибудь «энергетический сущности».

– Не Бильжо, а Бильбо, – поправилаЛизавета, – Бильжо – это тот дяденька с ключом от сумасшедшего дома,который в программе Шендеровича «Итого» изображает психиатра. Ну тот, которыйговорит: «Когда я служил в маленькой сельской больнице…»

– Классная программа, – заржалГарик, – всегда смотрю ее, Амба-ТВ еще есть.

– Нет, «33 квадратных места»лучше, – возразила Лизавета.

– Ой, Танюлька с сыночком, прикольнаяпарочка, – развеселился Гарик, – обхохочешься!

– Джентльмен-шоу… – начал Костя.

– Фу, – сказали Гарик и Кирюшкахором, – это для кретинов!

Выяснив, что у них абсолютно одинаковыевзгляды на сатиру и юмор, дети и Игорь Серафимович плюхнулись за стол ивыжидательно глянули на меня.

За окном выла группа «Бильбо». Теперь ееучастники перекинулись на современных авторов.

– Вы чего-то хотите? – спросилая. – Если нет, то пойду прилягу, устала очень!

– Поужинать бы, – вздохнул Кирюшка иглянул на Гарика.

Тот засмеялся:

– Не, побоялся икру везти. Вчера на мойкувъехал весь в икре и семге, так знаешь, как на меня смотрели? Кто-то дажесфотографировал.

– У нас сосиски, – каменным голосомобъявила я, – с вермишелью «Макфа».

– Тащи! – распорядился Гарик.

– Их варить надо!

– А мы не торопимся!

Я набила кастрюлю сосисками и тупо уставиласьв окно. «Бильбо» старательно выводила:

А у тебя

И у меня

Дорога одна…

– Эй, мальчики, – крикнула я, –сосиски будете?!

– Вы нам? – поинтересовалсягитарист. – Будем, с огромным удовольствием.

Скоро все расселись за большим столом и началивытаскивать из кастрюли розовые, исходящие паром сосиски.

– Эх, горчички охота, – пробубнилГарик, – нету у тебя?

Я хотела было пойти на кухню за «МалютойСкуратовым», но остановилась. Ну уж нет, Володе Костину не дала горчицы и этимне предложу.

Но никто особо не стал переживать из-заотсутствия специй. Вермишель и сосиски исчезли в мгновение ока, потом выпили подве чашки чая с булочками.

– Дядя Игорь, – спросила Лизавета,

– а «Бильбо» еще петь будет?

– Они ваши до полуночи, – ответилГарик.