– Можно, мы ребят позовем послушать?

– Конечно.

Дети бросились к телефону. Музыканты вышли водвор и закурили. Я осмотрела гору грязной посуды и сказала:

– Пойду лягу, голова болит, спокойнойночи. Кстати, может, тебе домой пора?

– Не-а, – пробормотал Гарик, щурясь,как довольная кошка. – Не пора. Вот тут лягу на диванчике, газеткупочитаю! Ах, как у тебя здорово – лес, цветы, жасмин, птички поют, трава подсамыми окнами… И сосиски эти с вермишелью… Знаешь, меня в детстве вывозили вдеревню к бабке. Матери с понедельника по субботу не было, а в воскресенье мыели вот такие страшно вкусные сосиски. Ну никогда мне больше не было такхорошо!

– Неужели у тебя нет дачи?

– У меня, – пробормотал Гарик,вытягиваясь на диване, – загородный коттедж с бассейном и теннисным кортомда повар в придачу, настоящий француз – консоме, жульен, фуа гра… Только вкусаникакого и радости мало. Честно говоря, я дом свой недолюбливаю, его дизайнеробставлял, красиво, как на картинке, а жить неудобно. Все эти мраморные полы,джакузи… В обычной ванне с душем комфортнее. Я, когда моюсь, всегда жуткомерзну, помещение большое, да еще с окном. Плохо прогревается.

– А ты переделай все и выгони француза,найми обычную тетку.

– Нельзя, – вздохнул Гарик и закрылглаза, – скажут, разорился…

– Не наплевать ли тебе на всех? Сам жеговорил, что самый богатый. Пусть под тебя подстраиваются. Ей-богу, здоровополучится, у всех навороченная мебель, а у тебя такая, на которой спать удобно!

– Мне не приходило это в голову, –сонно пробормотала «нефтяная труба», – по мне так самый удобный диван –вот этот, на котором сейчас лежу.

Он закрыл глаза и засопел. Я с тоскойпосмотрела на олигарха. Вот бедолага! Потом сходила в гостиную, приволокла пледи укрыла Гарика, правда, предварительно стащив с него элегантные ботинки.Ей-богу, жалко парня!

Наверное, мы опять попали в зону смены погоды,потому что сон свалил меня мгновенно. Посередине ночи я проснулась и услышалазвуки музыки. Плохо понимая, что происходит, машинально выглянула в окно. Передглазами предстала дивная картина. На площадке возле гаража горит костер.

Рядом заливаются соловьями «Бильбо», а вокругогня скачут полуголые, перемазанные с ног до головы подростки, штук двадцать,не меньше. Вместе с ними носится мужик, одетый только в семейные трусы, у всехв руках длинные палки и какие-то тряпки. Я отступила в глубь комнаты и глянулана часы – полчетвертого. Не может быть, просто мне снится сон. На полянкеникого нет, «Бильбо» уехали, наверное, еще в полночь!

С этими мыслями я рухнула вновь в кровать.Солнце разбудило меня в полдевятого. Выйдя в гостиную, я увидела на разложенномдиване двух гитаристов, между которыми устроилась Ада. На софе в Кирюшкинойкомнате нашелся барабанщик, а на раскладушке мирно сопел клавишник. Кирюшка иЛизавета тоже не собирались вставать. Но самая восхитительная картина меняожидала на веранде.

На диване громко храпел Гарик. На немустроились Клаус, Семирамида и Пингва. Очевидно, благодарные за эксклюзивнуюкормежку кошки решили обогревать своего благодетеля. На полу, словно верныесобаки, мирно почивали Рома и Леня. Парни постелили матрацы, наверное,найденные на чердаке. Рядом с ними развалились Рамик и Рейчел.

На столе было полным-полно пустых чашек итарелок, костюм Гарика, перепачканный чем-то черным, валялся в углу.

Я помылась, выпила кофе, но никто из спящихдаже не пошевелился. Ну, хороша охрана, хозяина можно убивать, они даже невздрогнут. Но стоило мне взяться за входную дверь, как Рома моментально сел.

– А, это вы, Евлампия Андреевна.

– Тише, разбудишь народ, спи давай, я наработу поехала.

На лужайке возле гаража чернел след от костра.Тут и там валялись картофельные очистки. Значит, это был не сон. Они и впрямьжгли тут костер и скакали вокруг огня, словно дикие папуасы…

– Жалко, вы спать рано пошли, –сказал, приблизившись неслышным шагом, Рома, – я никогда ИгоряСерафимовича таким веселым не видел. Сначала песни пели, потом картошечкупекли, ну чисто пионерский лагерь, здорово. Около шести спать легли. А ИгорьСерафимович…

– Что?

– Телефон у него зазвонил уж под утро, онего выключил, а там заклинило вроде, звенит и звенит, ну он его, – Ромарассмеялся, – как зашвырнет в костер! Со всего размаху, гуд бай, «Сименс»!Вон, видите?

Я перевела взгляд на пепелище и заметила вцентре выжженного круга крохотный оплавленный кусок пластмассы – все, чтоосталось от мобильника.

Валентина Николаевна Столярова оказалась оченьактивной, веселой и приветливой дамой.

– Садитесь, садитесь, – улыбаласьона, – кто вас интересует?

– Славин Вячеслав Сергеевич, поступил в1956 году с золотой медалью на экономический факультет…

– Сейчас, сейчас, – пробормоталаСтолярова, – обязательно найдем, у нас, архивных девушек, ничего непропадает, ага, вот оно, смотрите. Здесь все: анкета, фотографии, копияаттестата.

Я принялась разглядывать бумаги.

Славин Вячеслав Сергеевич, 1940 года рождения.Мать – Анна Ивановна Коломийцева, отец – Славин Сергей Иванович, погиб в 1943году в боях за Курск. Окончил школу № 8 в городе Мартынове и там же получилзолотую медаль.

– Странно как! – воскликнула я,разглядывая копию потертого аттестата.

– Что-то не так? – кинулась мне напомощь Валентина Николаевна.

– Нет, нет, все в порядке, –поспешила я успокоить приветливую даму, – не знаете, где такой городМартынов?

– Вы в библиотеку загляните, там наоткрытом доступе атлас есть, – охотно посоветовала Столярова.

Мартынов нашелся не сразу. Сначала ябезрезультатно шарила глазами по строчкам. Наконец мелькнуло нужное название.Ничего себе! Возле Новосибирска!

На следующий день, около четырех часов вечера,я спускалась по трапу в аэропорту Новосибирска. Прямого рейса до Мартынова небыло, и мне предстояло ехать на местном поезде.

Вчера я уговорила Ребекку пожить у менянесколько деньков.

– Пойми, разгадка явно в этом Мартынове,туда просто необходимо съездить!

– Ладно, – согласилась Бекки, –только ненадолго, я скажу маме, что у меня три съемочных дня вСанкт-Петербурге. Иначе вопросами замучает: как, куда, зачем?..