— Именно в этом обвинила меня Джессика. Ты ничего ей неговорил? — В голосе Дженнет зазвучали панические нотки.

— Нет, не говорил, — успокоил ее Марк, — но ядумаю, ты должна рассказать им обо всем сама. Они уже не маленькие дети имногое понимают и без наших объяснений. А когда твой Эдам брякнул, что вы…

— Откуда ты знаешь?! — перебила его Дженнет. Вголосе ее слышался самый настоящий страх, и Марк даже пожалел ее.

— Они мне звонили сегодня утром. Они очень расстроены,Дженни.

— Они даже не захотели поговорить с ним! А Джесссказала, что она меня ненавидит. — В голосе Дженнет звенели слезы. —Марк, и это говорит мне моя дочь!

— Это не так. Просто ей больно и обидно. И еще онасчитает, что ты ее обманываешь. Джесс права, и мы оба это знаем. Ты рискуешьпотерять ее доверие, Дженнет.

— Это ее не касается!.. — с горячностью возразилаДженнет, но ей недоставало убежденности.

— Может быть, и нет, но Джесс считает, чтокасается, — сказал Марк. — Во всяком случае, ты явно поторопиласьзнакомить детей с твоим другом.

Дженнет не стала говорить Марку, что сам Эдам давнонастаивал на встрече с ее детьми. В конце концов она уступила, хотя ей тожеказалось, что нужно подождать еще. Она говорила Эдаму, что Джесс и Джейсон ещене готовы, но он заявил в ответ, что больше не желает скрываться и прятаться,словно преступник. «Можно подумать, ты стыдишься меня!» — сказал он сердито, иэто решило дело. Дженнет пригласила Эдама на ужин, но все закончилоськатастрофой. Дети не скрывали своей враждебности; они не пожелали дажеразговаривать с Эдамом, когда же Дженнет прикрикнула на них, они простовыбежали из-за стола и закрылись в своих комнатах. И это была только прелюдия.Первоначально планировалось, что Эдам останется ночевать, но вместо этого онипоссорились, и Эдам ушел, громко хлопнув дверью.

— И что мне теперь делать? — растерянно спросилаДженнет.

— Ждать, — ответил Марк. — И постарайся неочень давить на детей, ведь им тоже нелегко. Дай им время. Быть может, всеуладится само собой.

Но Дженнет в этом сомневалась. Эдам хотел переехать к ней вближайшие дни; он не хотел даже ждать, пока они поженятся официально, и Дженнетне была уверена, что сумеет его отговорить. Но и терять Эдама она не хотела. Ниего, ни детей. Вот почему она буквально разрывалась, не в силах найти выход изсоздавшегося положения.

— Это не так просто, как ты думаешь, Марк, —сказала она жалобным голосом, пытаясь представить себя страдающей стороной, нооба понимали, что если кто в этой ситуации и был жертвой, то только не Дженнет.

— Все же постарайся не причинять детям лишнихстраданий, — предупредил Марк. — Одна ошибка, и ты можешь оттолкнутьих совсем… И вообще я не понимаю, как ты можешь требовать сочувствия от меня иот детей? Вспомни, ведь это ты разрушила нашу семью, разрушила ради этогомужчины, и рано или поздно дети об этом узнают. И тогда у них на тарелкеокажется больше, чем они будут в состоянии проглотить.

Он и сам никак не мог смириться с тем, что произошло.

Марк продолжал любить Дженнет, и ему было трудно сохранятьздравомыслие.

— У наших детей есть некоторые основания сердиться натебя, Дженнет. На тебя и на него, — добавил он, стараясь, чтобы его голосзвучал как можно спокойнее. Марк стремился быть объективным, хотя его и злило,что ему опять приходится выступать в роли миротворца. В их семье он былединственным, кому удавалось увидеть все аспекты той или иной проблемы иуладить конфликт. Это было его достоинством, но и слабостью — Марк редкоотваживался на чем-то настаивать, если у него было подозрение, что им могутруководить эгоистические мотивы.

— Да. Может быть, — нехотя согласиласьДженнет. — Но я не уверена, что Эдам это понимает. У него нет своих детей,и он… не очень хорошо их понимает.

— В таком случае тебе следует подыскать себе другогомужчину, — жестко сказал Марк. — Такого, как я, например…

Дженнет долго молчала, и Марк почувствовал себя глупо.Наконец она сказала:

— Может быть, со временем они успокоятся…

Она очень на это надеялась, но у нее не было уверенности,что Эдам согласится ждать. Он хотел, чтобы ее дети полюбили его с первоговзгляда, и их враждебное отношение обескуражило и разозлило его. Эдам ужепотребовал, чтобы она «провела с ними беседу», и Дженнет не знала, как ей быть.

— Ладно, я тебе еще позвоню, — проговорил Марк иповесил трубку. После разговора он пролежал в постели еще два часа и толькопотом рискнул встать. На работу он приехал только в десять часов, а вдвенадцать дети позвонили ему снова. Они только что вернулись из школы ипоэтому сразу заговорили с ним о том, как бы им хотелось вернуться вЛос-Анджелес и жить с ним. Но Марк был тверд. Он сказал им, что не собираетсяпредпринимать никаких поспешных шагов, и еще раз попросил Джесс и Джейсонауспокоиться и взглянуть на вещи объективно. Но Джессика сразу заявила, что она«совершенно объективно» ненавидит Эдама и что она никогда не будетразговаривать с матерью, если та выйдет за него замуж.

— Мы хотим жить с тобой, па! — решительнозакончила она свою взволнованную речь.

— А что, если я стану встречаться с какой-нибудьженщиной, а она вам не понравится? С кем вы будете жить тогда? — спросилМарк. — Нет, Джесс, от проблем нельзя бегать — толку от этого, во всякомслучае, не будет. Проблемы надо решать!

— Почему ты так сказал? Может быть, у тебя тоже кто-тоесть? — потрясение спросила Джессика. О такой возможности ни она, ниДжейсон не подумали.

— Нет, — честно ответил Марк. — У меня никогонет, но когда-нибудь это может случиться. И если эта женщина вам не понравится…

— В любом случае ты не бросал маму ради другойженщины, — решительно перебила Джессика. — Теперь я почти уверена,что это все из-за нее и из-за этого Эдама.

Для него-то слова дочери не были новостью, но Марк удивилсяпроницательности дочери. Он по-прежнему не хотел говорить ей, как было дело, нои лгать Джессике Марк тоже не мог.

— Если ты заставишь нас жить с ней, папа, я все равноубегу, — решительно сказала Джессика.

— Не надо так говорить, Джесс. Это по меньшей меренесправедливо. Ты уже большая и должна понять, что произошло, — понять иуспокоить брата, а не взвинчивать его еще больше. Давай поговорим об этом,когда у вас будут каникулы, хорошо? Может быть, к тому времени твое мнениеизменится. Вдруг Эдам вам понравится, и…

— Никогда он нам не понравится! — перебилаДжессика. — И не надейтесь!

Следующие две недели прошли в ожесточенных телефонныхспорах, угрозах, слезах. Эдам оказался настолько нетерпелив, что заявил Джесс иДжейсону — он хочет жить с ними и с Дженнет, и к тому моменту, когда Марк сноваприехал в Нью-Йорк, дети вели против матери самую настоящую войну. Все весенниеканикулы ушли на бесплодные переговоры и увещевания, но дело так и несдвинулось с мертвой точки. Напротив, ситуация только ухудшилась.